Драма жизни Макса Вебера - [39]

. В нашем случае то, что доступно Юпитеру Трампу, в силу интеллектуальной простоты доступно и быку, то есть практически каждому студенту. Студенты иногда даже удивляются: как это просто – и Макс Вебер, и вообще природа современного капитализма! Если бы сейчас провести опрос в среде интеллигенции и гуманитарного студенчества относительно факторов возникновения современного мироустройства, думаю, оказалось бы, что тезис Вебера о том, что протестантская этика породила капитализм, был бы на первом месте в обоснование представлений о современном мире. Или его обогнал бы тезис Поппера о соотношении социализма и тоталитаризма? Надо только, сравнивая оба этих тезиса, учитывать, что в случае с Поппером мы имеем дело с удавшейся пропагандистской акцией, а в случае с Вебером – с вульгарно-упрощенной интерпретацией серьезного исследования. Книга Поппера писалась как боевой памфлет, как пропагандистское оружие в борьбе с фашизмом, и в этом смысле она своей цели достигла. Более того, она стала орудием и против марксизма, особенно в его советской интерпретации, заложив на мощном фундаменте тезис о том, что социализм – это тоталитаризм. С Вебером история совсем иная. Мы имеем, таким образом, поп-вебера и поп-социологию как составные части широко распространенной поп-культуры. На Западе, прежде всего в США, это популярное объяснение того, почему мы (то есть Запад) такие богатые и успешные, а у нас в стране (то есть в России) это проникнутое фатализмом обоснование безнадежности усилий автохтонов.

Веберовская карусель

Если таким образом истолкованная ПЭ оказывается образцом популярной социологии, то другая крайность в подходе к ней состоит в (тщетных) попытках опровергнуть содержащиеся в ней (якобы) ошибочные выводы и идеи. Достаточно полный обзор опубликованных на Западе опровержений «Протестантской этики» в экономическом аспекте дан в отечественной работе профессора Р. Капелюшникова, который в общем и целом к этим опровержениям присоединяется, полагая, что тезис Вебера – это мифическая конструкция, сама книга (ПЭ) состоит из сплошных ошибок и натяжек, а ее воздействие на умы имеет гипнотический характер[25]. Капелюшников в этом смысле не первый – книги и статьи подобного рода заполнили бы не один шкаф в библиотеке. Это такая карусель опровержений, контропровержений, опровержений контропровержений и т. д., которыми кормятся уже поколения исследователей. Примером может служить книга с парадоксальным названием «Неопровержимые ошибочные конструкции Макса Вебера», на которую я уже ссылался выше. Ее автор – немецкий профессор Г. Штайнерт. Он берет так называемый тезис Вебера и приступает к его разоблачению. (Позже нечто подобное будет делать профессор Капелюшников.) В своей демонстративной (или лучше сказать демонстрационной) форме, пишет Штайнерт, тезис выглядит так: «Реформация благодаря своим религиозным доктринам в качестве парадоксального побочного эффекта вызвала к жизни капитализм. И протестантская этика вела к экономической успешности в этом (капиталистическом) типе производственной организации». Как у нас уже отмечено выше (с. 108), сам Вебер так примитивно не формулировал, но, считает Штайнерт, особенно в первых вариантах текста Вебера это предполагалось или внушалось, и внушалось успешно, как показала последующая рецепция. Но если начать читать внимательно, говорит Штайнерт, то неизбежно приходишь к мысли о необходимости более слабой формулировки тезиса. Ослабление состоит в том, что у Вебера речь идет не о Реформации вообще, а о кальвинизме и не о капитализме вообще, а о капиталистической трудовой и хозяйственной морали. В конечном счете, вводится характерное для аскетизма понятие профессии, как оно понималось диссидентскими протестантскими сектами в Англии (в противоположность Лютеру и всем официальным евангелическим церквям); именно это аскетическое понимание и стало тем фактором, который в конкретном месте и в ограниченный период времени (XVII в.) определил характер имевшей место трудовой морали. «Если бы, – пишет Штайнерт, – Вебер опубликовал этот серьезно ослабленный тезис, это стало бы и осталось бы одним из многих специальных сообщений, которое прочли бы еще тогда пять других специалистов, а мы сегодня о нем бы не знали, как о множестве других пылящихся в архивах подобных сообщениях»[26].

Штайнерт при этом признает, что опровергать тезис Вебера сейчас на Западе уже давно безнадежное дело, что «каждый текст, который на это претендует, либо рассматривается как желанное приглашение на еще один оборот веберовской карусели, либо просто игнорируется»[27]. Он, однако, не выдвигает гипнотического объяснения, а полагает, что причина такой ситуации в том, что идея внутреннего родства аскетического протестантизма и западного капитализма – это один из элементов большого нарратива модерна, современной западной культуры. Можно сказать, что популярность и неопровержимость «ошибочного» тезиса Вебера – два его качества, взаимно поддерживающих друг друга. Это подтверждает и недавняя полемика в отечественной критике вокруг ПЭ и идеи гипноза Вебера. Упомянутая выше разоблачительная в отношении Вебера статья Р. Капелюшникова была подвергнута критике (то есть в определенном смысле разоблачена) отечественным исследователем И. Забаевым