Драма жизни Макса Вебера - [38]

Что же касается имени и наследия самого Вебера, то он при национал-социалистах отнюдь не был проклят и забыт. Как говорит Радкау, указаний по партийной линии насчет Вебера не имелось, его книги не сжигались, его имя ниоткуда не вымарывалось (R, 846). Многие крупные ученые – среди них Карл Шмит, считавшийся одним из ведущих философов права как в нацистской Германии, так и после нее, – развивали идеи Вебера, не в последнюю очередь его социологию господства. В правильном или как с точки зрения сегодняшнего либерализма неправильном направлении они их развивали, это другой вопрос, для нас важно, что освоение Вебера двигалось вперед не только в Америке, но и в Германии.

Теперь об американском Вебере. Здесь все тоже выглядит не так просто: Парсонс увидел, ему понравилось, начал переводить, и мысль была только о том, чтобы Марианна разрешила и договориться с издателем. Перед тем как «пришел, увидел, победил», была огромная исследовательская работа, да и после выхода английского издания победа не казалась такой однозначной. Парсонс был в Гейдельберге не мимоходом на манер научного туриста – в 1925–1926 гг. он работал в Гейдельберге над докторской диссертацией «Капитализм у Зомбарта и Макса Вебера», представленной на немецком языке и защищенной в 1926 г.[19] Затем в 1928–1929 гг. в американском Journal of Political Economy были опубликованы две его большие статьи, воспроизводящие принципиальное содержание английского варианта диссертации, защищенного в 1929 г. в Амхерст-колледже в Кембридже, Массачусетс. Но о переводе ПЭ на английский язык до поры до времени речь не заходила. Согласно материалам У. Герхард[20], Парсонс начал работу над переводом, когда в 1926 г. готовил учебные материалы в Амхерсте для студентов, не знающих немецкого, по своему курсу социологии с упором на новейших европейских авторов. Для уточнения имеющихся собственных переводов он попросил профессора Бергштрассера в Гейдельберге выслать ему почтой оригинал его собственной хранящейся в Гейдельберге диссертации. Считается, что профессор отправил, но пакет так и не прибыл в Кембридж. Так или иначе, прибыв в 1927 г. в Гейдельберг на диспут по защите диссертации, Парсонс попросил у Марианны Вебер разрешение на перевод ПЭ, которое, несомненно, и получил.

Во-вторых, приход Вебера на американский «научный рынок» отнюдь не был ознаменован триумфом. Его там, грубо говоря, не ждали. Основой развития социологии в то время был позитивистско-натуралистический подход. Вот для примера перечень направлений, представленный Питиримом Сорокиным в его почти тысячестраничном обзоре современных социологических теорий: механистическая школа, географическая школа, биоорганизмическая школа, расовая, наследственная и селекционистская ветви, социологический дарвинизм и теории борьбы за существование, биосоциальная школа, демографическая социология, биопсихологическая школа, инстинктивистская социология, социологистическая школа, неопозитивистская ветвь, формальная социология, экономическая интерпретация истории, психологическая школа, бихевиористы, инстинктивисты, психосоциальная школа[21]. Мимо Макса Вебера Питирим Сорокин не прошел. Хотелось бы предложить читателю угадать, в какую группу он включил Вебера. Правильно, в психосоциальную школу. Это такая сборная группа, ее содержание описывается так: «Различные интерпретации социальных явлений в терминах культуры, религии, права, общественного мнения, обычаев и прочих психосоциальных факторов»[22]. Сорокин достаточно детально анализирует ПЭ и другие работы Вебера (в частности, ХИО) наряду с трудами других представителей психосоциальной школы, например У. Самнера, У. Росса и других ученых, которые сегодня представляются фигурами из далекого прошлого социологии. Он приходит к выводу: «…анализ Вебера не показывает <…> какова доля религиозного фактора в формировании хозяйственной этики и, соответственно, степень его участия в определении ее влияний в сфере экономических явлений. Таким образом, после работы М. Вебера мы так же мало знаем о степени эффективности религиозного фактора, как и прежде. В этом отношении работа Вебера имеет те же самые недостатки, что и остальные теории»[23]. Я не буду комментировать вывод Сорокина, каждый может, если есть желание, ознакомиться с ходом его аргументации. Важно, что Вебер не мог быть правильно понят, поскольку не мог быть даже правильно классифицирован в тогдашней социологической систематике. В Америке тогда и сам Сорокин был в определенном смысле фигурой из прошлого, а фигурой на следующие 30 с лишним лет был Парсонс, на научное становление которого Вебер оказал едва ли не решающее влияние.

О возвращении Вебера в Германию после войны в цитированном отрывке из предисловия к ХИО было сказано правильно.

Поп-социология

К настоящему времени ПЭ постигла удивительная судьба – она стала одним из центральных элементов того, что можно назвать поп-социологией. Поп-социология – это когда из сложных отношений и мыслей извлекают некую примитивную схему чаще всего идеологического содержания и используют ее для обоснования собственных целей и интересов. Примером такой поп-социологии является, например, основанная на идеях Карла Поппера схема «социализм равно тоталитаризм». Ну и Макс Вебер пал жертвой такого же «короткого замыкания» в мозгах людей, которые не заинтересованы в том, чтобы думать, но ищут самый короткий путь для обоснования или подтверждения собственной позиции. Им ясно, что на Западе хороший капитализм, потому что там хорошие, усердно трудящиеся люди, каковы суть протестанты с их особенной этикой, а на Востоке нет протестантской этики, и потому ничего хорошего там быть не может. Об этом говорят журналисты, телеведущие и даже светские львицы (все это в общем одного поля ягоды). Эта схема представлена в разного рода научных, публицистических, пропагандистских трудах, давно уже превратившись в идеологическую формулу. Замечательный пример: цитата из книги небезызвестного Дональда Трампа, экс-президента США, задуманной как консультационная книга по бизнесу и опубликованной еще до того, как он стал президентом: «Многие, возможно, считают, что нельзя на одном дыхании говорить о Боге и о профите, но Бог всегда играл центральную роль в том, что мы думали о капитализме. Протестантская трудовая мораль веками была основой успеха… Стремление к благосостоянию – неотъемлемая часть нашей религиозной культуры»