Драконы во гневе - [210]

Принц Ориозы скрестил руки:

— Вы играет в опасную игру. Если поддержите не ту сторону, то лишитесь Короны. Если вступите в войну слишком поздно может произойти то же самое.

Синий дракон приподнял голову:

— Не учите нас, как нам следует себя вести. Мы будем действовать исходя из того, что будет происходить здесь. Все драконы не станут вмешиваться, но некоторое примут участие в войне. Вся разница тут — кто победит, многое получит, кто проиграет, потеряет еще больше.

Керриган сжал руки в кулаки:

— Но ведь это не игра. Это не борьба. Это война! Гибнут люди. Орла погибла. Уилл только что… и Аомбо… Кто знает… — Тут его охватила глубокая печаль, все внутри съежилось. Керриган согнулся, чувствуя боль в животе. Опустился на колени и свернулся калачиком. В голове мелькали образы: молнии ранили Орлу, Уилла охватывало пламя.

Он хотел бы, чтобы его слезы потушили этот огонь, залечили раны Орлы. Но он знал, что они не могут сделать этого — что все когда-либо пролитые слезы не смогут исправить ничего.

Но даже понимая это, юноша мог лишь плакать.

ГЛАВА 75

Алексия лежала в кровати. Ворон спал, прижимаясь к ней всем телом, одну руку положив ей на живот, другую спрятав под подушку. Девушка высвободила пальцы из его ладони и повернулась к нему лицом. Его рука скользнула по ее спине, и она обняла его.

Принцесса прижалась к нему еще сильнее, желая обнять его и почувствовать ответные объятия. Она поцеловала его в лоб:

— Ты не спишь.

Ворон, лежа с закрытыми глазами, покачал головой. Его волосы зашуршали, касаясь подушки, кожей она почувствовала его колючую бороду:

— Я все время вспоминаю ту ночь, когда мы первый раз встретились с ним. Он был совершенно промокшим и таким маленьким. Его побили. Он выглядел таким беспомощным. Такой промокший до нитки, грязный и диковатый парнишка. А теперь. Я видел его лицо, когда он бросал Истинный Камень. Он знал, что Квик успеет. Он так изменился, так вырос. Уилл, которого мы тогда видели, побежал бы за камнем, но только потому, что он был драгоценным, и ни за что бы не бросил его потом. Он упал бы в горящее озеро, прижимая его к себе, всматриваясь в огненную пучину.

Принцесса приподняла руку, и ее пальцы скользнули по белым волосам Ворона:

— Знаю, Ворон; я видела, как он изменился. То, как он вел себя со Скрейнвудом и вольниками. То, как держался при встрече с Кенли. Покинув Низину, он очень вырос.

— И теперь его не стало.

— Он пожертвовал собой, чтобы Рим Рамоч смог выжить.

Ворон кивнул:

— Да, он погиб достойно. Я лишь надеюсь, что смогу умереть такой смертью. И все же мы были так уверены, что Уилл и есть тот Норрингтон. Мы ошибались? Пророчество было неверным? Скрейнвуд был прав? И Кенли из рода Норрингтонов? Может, он тот Норрингтон? И значит, Норрингтон где-то там, умирает в Саренгуле?

Алексия вздрогнула, и Ворон прижал ее поближе к себе:

— Ворон, Кенли, возможно, не является наследником Норрингтона.

Он откинул голову назад:

— Ты же не имеешь в виду его брата, не так ли? Что ты пытаешься сказать?

Она нахмурилась:

— После того как ты уехал из Кале до, я выяснила, что семья Сейс узнала-таки, что у нее будет ребенок. Уже в Нэвволе она начала страдать от утренней тошноты… — она снова задрожала. — Боги, как же мы скажем ей?

Она почувствовала, как по спине Ворона побежали мурашки:

— Ты хочешь сказать, что она носит ребенка Уилла?

— Да. И она влюблена в него. Она не знает — по крайне мере до сих пор — ничего о ребенке. Конечно, скоро она узнает, но прямо сейчас она, вероятно, идет во главе армии в направлении Каледо, чтобы напасть там на авроланов, осаждающих город.

Ворон застонал, тело его обмякло:

— Уилл мертв, а оставшиеся Норрингтоны не в безопасности.

— Есть еще двое, отец и сын.

— Они никогда не предадут Кайтрин, — Ворон покачал головой, — в пророчестве речь идет о Ли и его поступках; его отец там ни при чем. Настроить Ли против Кайтрин можно, но он никогда не пойдет против своего отца. Может могущественная Кайтрин способна создавать сулланкири, но она не может исключить их врожденные недостатки. Поступок Нефри-леша на Совете был совершенно точно поступком Ли. У него просто не выдержали нервы. То, что говорил Уилл, задело его.

Алекс дотронулась пальцем до губ Ворона:

— Любимый, муж мой, я знаю, ты думаешь о куче разных вещей, но есть одна, которую ты не хочешь вспоминать. Смерть Уилла — огромная потеря для всех нас, и все мы должны скорбеть. Мир будет скорбеть. Но ты тоже должен скорбеть. Он был тебе, как сын…

Ворон сжал губы, на карих глазах выступили слезы:

— Не сын. Племянник, наверное. Есть еще надежда с Ли. Мой отец помогал растить отца Ли и научил его, каким должен быть настоящий воин. Он помог растить Ли. Ли был мне другом, а я подвел его. Я ужасно подвел его. Меч, которым он владел, — меч, который владел им, — стал тому причиной. Его владелец был непобедим, до тех пор пока невредим его меч. Ли был непобедим, но я сломал меч. Уилл был его сыном, я мог учить его. Я мог загладить все те ошибки, что совершил, все ошибки, которые совершил его отец. Научить его всем тем вещам, которым научился, сражаясь с Кайтрин. С помощью Уилла, я смог бы искупить все то зло, что я причинил его отцу и деду.