Драконы Севера 1-7 - [51]

Через мгновения она уже не могла говорить и лишь судорожно втягивала воздух. Она упала навзничь. Покрытые ядом ногти скребли грубую ткань рясы… Все тело содрогалось в агонии.

Я не долго колебался. Опустившись на колени, одну ладонь на обнажившуюся грудь, другую на лоб, покрывающийся холодной испариной. Ее глаза уже ничего не видели.

Кончики пальцев прокололо ледяными иглами… Холодный ветер пробежал по спине. Я содрогнулся.

Адель лежала неподвижно с закрытыми глазами, но грудь двигалась в такт дыханию. Симпатичные маленькие, но крепкие груди со светло–коричневыми ореолами вокруг сосков. Неделя воздержания на меня уже влияла.

Я прикрыл ее грудь рясой, вынул из ножен кинжал и перерезал веревки на ее руках.

Ее зеленые огромные глаза распахнулись на шелест кинжала в ножнах. Они стремительно наполнялись влагой… Я помог ей встать и присесть на скамью. Гордая дочь барона Сомерсби, стремительная убийца, горько рыдала, спрятав лицо в ладонях. Я прикрыл глаза, вызвал видение ее ауры, она стала однотонно-оранжевой, без всяких пятен. Я изгнал не только яд из ее крови, я удалил магическое воздействие на ее разум и душу. С интересом я посмотрел на свои ладони — что я еще могу?

Налив в бокал воду из кувшина, я принес его Адель. Благодарно кивнув, хлюпая носом, она прижала край кубка к дрожащим губам. На ее запястьях медленно исчезали багровые следы от веревок. Я отдал ей свой платок с капельками крови.

— Адель, как зовут вашу сестру?

— Бернадетта…

— Ей десять лет и она брюнетка?

— Что вы, милорд, она прелестная блондинка… ей сейчас лет семнадцать… но я ее не видела уже три года…

И я рассказал ей о своем знакомстве с Бернадеттой в Хагерти… О поездке в разрушающийся замок барона Сомерсби…

Она с интересом слушала меня…. Постепенно успокоилась…. Вытерла слезы…

— Вы спасли меня, милорд Грегори, а я ведь пыталась вас убить… Что теперь будет со мной? Вы простите меня или отдадите палачу?

— Адель я не хочу говорить с вами в этой обстановке! Поднимемся в мою комнату?

— Конечно, милорд…

— Сьер Ангус, займитесь настоятелем… Разогрейте его, когда захочет говорить — позовите меня.

Сонная служанка Ирен принесла вино, два кубка, холодную телятину, вареные яйца, ломти пахучего белого хлеба на серебряном подносе.

Адель и я сидели у камина в моей комнате. Она быстро, но аккуратно ела, я пил вино и слушал ее сбивчивый рассказ.

У барона Соммерсби было три дочери. Старшая — Мария пропала почти десять лет назад — поехала в Хагерти с отцом и потерялась на рынке… Ее искали, но не нашли… Барон был безутешен и дал обет отдать младшую дочь Бернадетту в монастырь — когда подрастет. Адель сама вызвалась уйти в монахини вместо младшей сестры. Ей было восемнадцать, когда барон привез ее в монастырь Святой Елены, что в десяти милях на восток от Гвинденхолла. Там Адель провела три года своей жизни. Пост, молитвы, смирение плоти. Потом ее многому учили — убивать различными предметами, составлять яды и применять их.

Я покосился — миска с крепким вином, в которой Адель отмывала свои ногти, теперь стояла у двери.

Еще до первого снега с торговым караваном она и четверо незнакомых ей ранее сестер прибыли в Корнхолл. Настоятельница монастыря передала им поручение епископа — уничтожить лорда и леди Холлилоха, а также мятежника Элара Тудора. План убийства был разработан детально.

Во время венчания, сестры должны были смешаться с толпой и нанести удар отравленными стилетами.

Поскольку леди Холлилоха уехала в горы, план поменяли, отравленное вино на свадьбе должно было сделать основную работу, а потом сестры со стилетами довершили бы начатое… Адель не было известно о других посланцах епископа.

— Адель, с тобой перед отъездом общался маг?

— Нет, милорд… Магия исчезла летом, так говорили в монастыре… Но как стало возможно, что вы спасли меня? Магия вернулась?

— Магия вернулась… Но, не бойся, здесь ты под моей защитой. В соседней комнате для тебя приготовлена постель — отдыхай до завтра. А завтра мы поговорим о дальнейшем...

Она поднялась, запахнув рясу и придерживая у самого горла. Беглый взгляд из-под ресниц. О, женщины, кокетство неистребимо даже у монахини.

— Покойной ночи, милорд…

Я проводил ее до двери и запер на ключ.

Хм, отравленные стилеты…

Я вернулся в свою комнату, разделся, снял кольчугу. Порезы на груди не кровоточили. Выглядели как неглубокие царапины. Или покойные монахини не успели нанести яд на лезвия или яд мне страшен. Скорее второе… и провалившаяся попытка Адель покончить со мной это подтверждает.

Я прошелся по комнате до окна, здесь было довольно прохладно. За окном темень. На стеклах красивые морозные узоры — как ювелирно вырезанное кружево…

Приятный запах спелых желтых слив, нежный, сладковатый, померещился мне.

Я вернулся к постели, быстро оделся, опять натянул кольчугу поверх камзола. Боюсь, мне придется носить ее все время до отъезда.

Но почему пахло сливами?

Вернулся к окну, и запах вернулся. Я принюхался. Пахло сливами. Наклонился — запахло сильнее. Опустился на колени — запах стал еще сильнее. Словно вокруг валялись раздавленные сливы. Это что — последствия яда?

Я поднялся, вышел в коридор. Алебардист, подремывающий у двери, встрепенулся. Я забрал у него алебарду и начал обстукивать деревянные квадраты пола древком оружия. Под окном средний квадрат в отличие от соседних отозвался на удар с легким дребезжанием.