Драконы моря - [97]

— Твоя удача была бы ещё хуже, — промолвил Орм, — если бы не этот благочестивый человек, которому ты всем обязан. Когда я узнал, что король Свейн требовал мою голову, я хотел послать ему твою взамен, но этот священник отговорил меня от этого. Он спас тебе жизнь и исцелил тебя от ран, но даже это показалось ему недостаточным, и он пожелал спасти твою злобную душу смоландца. Итак, мы решили, что ты и твои люди должны сделаться христианами. Тебе нечего сказать на это, ибо твоя голова принадлежит мне и я вправе распорядиться ею как мне угодно.

Остен мрачно смотрел на них обоих.

— Мой род велик и могуществен, — сказал он, — и мы всегда мстим за оскорбления и обиды. Поэтому знай, что ты дорого заплатишь за то, что ты со мной сделал, но заплатишь ещё дороже, если принудишь меня совершить бесчестный поступок и навлечь на себя позор.

— Никто не принуждает тебя ни к чему, — промолвил Орм. — Ты волен выбирать. Либо твоя голова будет окроплена этим святым человеком, который, кроме добра, ничего тебе не желает, либо твоя голова будет помещена в мешок и послана королю Свейну. Я обещаю тебе, что её тщательно завяжут и с ней ничего не сделается в пути, ибо я желаю, чтобы он узнал её владельца. Мне кажется, что лучше всего будет засолить её, дабы она не испортилась, благо у меня теперь много соли.

— Ни один человек в моём роде не был крещён, — сказал Остен. — Только среди рабов у нас есть христиане.

— Ты, очевидно, не знаешь, — сказал Орм, — что Христос повелел, чтобы все люди крестились, даже смоландцы. Отец Вилибальд может пояснить тебе, поскольку знает Писание.

— Вот Его слова, — промолвил отец Вилибальд. — Он сказал: «Идите в мир и проповедуйте всем Евангелие моё и крестите всех». Ещё Он сказал, в другой раз: «Тот, кто верует и крещён, спасёт свою душу, но тот, кто не верует, будет гореть в геенне огненной».

— Слышал? — сказал Орм. — Выбор за тобой.

— У тебя много тяжких прегрешений, — промолвил отец Вилибальд, — и твой дух болен, но так обстоят дела с большинством людей в этой стране. Если ты позволишь крестить себя, ты, по милости Божьей, будешь из тех, кто спасётся, когда Он появится на Небесах, дабы судить род человеческий, что должно произойти очень скоро.

— Кроме того, — сказал Орм, — как только ты окрестишься, ты заручишься поддержкой Бога. А я надеюсь, ты заметил, пытаясь убить меня, что Его поддержка очень сильна. Я сам преуспеваю лишь с тех пор, как последовал за Христом. Всё, что от тебя требуется, — это отречься от старых богов и сказать: «Нет Бога, кроме Бога, и Христа Пророка Его».

— Не Пророка его! — гневно вскрикнул отец Вилибальд. — А Его Сына!

— Его Сына, — быстро поправился Орм. — Я это и хотел сказать. Мне хорошо известны эти слова, но сейчас я не подумал, и мой язык оказал мне плохую услугу, ибо я долго придерживался лжеверы в те дни, когда служил Альманзору из Кордовы, в Андалузии. Но это было давно, прошло уже четыре года с тех пор, как меня крестил святой епископ в Англии, и с тех же пор Христос оказывает мне поддержку во всём. Он вручает мне в руки моих врагов, так что не только ты не можешь причинить мне вреда, но даже король Свейн. У меня много и других преимуществ перед язычниками. Мне с рождения сопутствовала удача, но она стала ещё больше, когда я обратился к Христу.

— Нельзя отрицать, — сказал Остен, — что твоя удача больше, чем моя.

— Но она сделалась такой, — продолжал Орм, — как только я принял крещение. В прежние дни, когда я поклонялся старым богам, мне много раз изменяла удача, и я просидел два года рабом на галерах Альманзора, прикованный цепью. Правда, я добыл себе меч, который ты видишь, и это самое прекрасное оружие из всех, которые когда-либо были выкованы. Даже Стирбьёрн, который больше других понимал толк в мечах, сказал, взвесив его на руке в покоях короля Харальда, что никогда не видел ничего лучшего. Но даже этот меч был скудным вознаграждением за всё то, что я претерпел там. Затем я принял тамошнюю веру, по повелению моего предводителя Альманзора, и добыл себе золотое ожерелье, равного которому нет в мире. Но из-за этого ожерелья я чуть не лишился жизни в палатах короля Харальда. И если бы не моя кольчуга и не этот маленький священник, который, как никто, сведущ в искусстве врачевания, я бы умер от ран. Затем, наконец, я принял крещение, заручился поддержкой Господа и сразу же добыл себе в жёны дочь короля Харальда, которая и есть то самое лучшее, чем я обладаю. Теперь ты сам был свидетелем того, как Христос помог мне одолеть тебя и твоих людей, когда вы приехали убить меня. Если ты хорошенько подумаешь, ты поймёшь, как разумный человек, что ты ничего не теряешь, принимая крещение, а только приобретаешь выгоду, даже если тебе не так уж важно сохранить свою голову на плечах.

Это была самая длинная проповедь, которую кто-либо когда-либо слышал от Орма, и отец Вилибальд говорил ему позже, что он достойно справился с ней, учитывая его неопытность в этом деле.

Остен долгое время сидел и размышлял. Затем он сказал:

— Если всё, что ты говоришь, правда, я вынужден признать, что ты не только ничего не потерял, сделавшись христианином, но даже и приобрёл. Ибо это немалый подвиг, добыть себе дочь короля Харальда, не говоря уж о тех товарах, что ты захватил у меня. Но в Смоланде, где я живу, все христиане — рабы, и, быть может, прими я крещение, меня постигнет их участь, а не твоя. Но я желал бы знать одно, если я поступлю так, как ты говоришь, что ты собираешься делать со мной?