Драконы моря - [19]

— Меня утешает лишь надежда, — добавил он, — что она доставит мало радости этому старику. Как только я её увидел, мне она показалась разумной и полной достоинств, несмотря на то, что мы не могли понимать друг друга. Посему я думаю, что пройдёт время, и она сама воткнёт нож в брюхо этому старому козлу.

Всё это время Крок сидел в глубоком молчании, подавленный своей участью, повернув голову к морю; его совсем не занимало, что происходит на берегу. Но внезапно он издал крик (на что незнакомцы оживлённо захохотали), ибо далеко в бухте возникли четыре корабля, идущих на вёслах к берегу. Это были корабли, преследовавшие Берси. Они двигались медленно, и вскоре стало видно, что один из них, тяжело осевший в воде, был сильно повреждён: в борту зияла огромная пробоина и многие вёсла были переломаны.

Это зрелище привело пленников в восторг, несмотря на то, что до того они были сильно удручены, страдали от ран и мучились жаждой. Ибо они поняли, что Берси удалось протаранить один корабль и противник был вынужден прервать сражение, оставшись лишь с тремя кораблями, и вернуться ни с чем обратно. Кое-кто стал подумывать, что Берси может вернуться и освободить их. Но Крок сказал:

— Он потерял много людей, ибо, когда я видел его в последний раз, большое число вражеских воинов перебралось к нему на борт. Он должен был догадаться, что кто-то из нас остался в живых, раз наш корабль не вышел из бухты. Посему я думаю, что он предпочтёт добраться до дома с тем добром, которое уцелело. Он поплыл либо на обоих кораблях, если у него хватит людей, чтобы вести их, либо на одном. Если он благополучно достигнет берегов Блекинге, сага о походе Крока будет рассказываться по всему Листерланду и запомнится на века. Теперь-то нас, несомненно, убьют, ибо гнев этих людей возрос оттого, что два наших корабля ушли у них из-под носа.

Но Крок оказался на этот раз плохим пророком. Им дали еды и питья, и какой-то человек осмотрел их раны. Так они поняли, что отныне они сделались рабами. Некоторые предпочли это смерти, другие же сетовали на свою горькую участь и желали умереть. Вождь незнакомцев доставил на берег своих рабов с галер и позволил им поговорить с викингами. Эти люди происходили из самых разных стран, поэтому они обращались к викингам на диковинных наречиях, но никто не говорил на языке, который они могли бы понять. Незнакомцы остались здесь ещё на несколько дней, приводя в порядок повреждённый корабль.

Много гребцов на этом корабле было убито, когда Берси протаранил судно, и пленные викинги заменили павших. Они привыкли грести, и сперва эта работа не казалась им тяжёлой, тем более, что на этом судне люди сидели по двое за одним веслом. Но каждый был прикован цепью за ногу, кроме того, они должны были грести обнажёнными, чего они очень стыдились. У них была почти белая кожа в сравнении с другими рабами, и солнце так нещадно опаляло их спины, что каждый восход солнца для них был началом новой пытки. Но спустя какое-то время они стали смуглыми, как их товарищи по несчастью, перестали вести счёт дням, а лишь гребли, спали, чувствовали голод или жажду, пили, ели и опять гребли, и так до тех пор, пока они не стали уставать оттого, что им приходилось грести чуть дольше, чем обычно. Тогда они засыпали прямо за вёслами, но продолжали грести по-прежнему равномерно, чтобы бич надсмотрщика не пробудил их ото сна. Так они познали жизнь настоящих рабов на галерах.

Они гребли в дождь и лютый зной, иногда их обдувал свежий бриз, но холода не было. Будучи рабами калифа, они не ведали, куда они гребут и на что направлены их усилия. Они проплывали близ крутых берегов и плодородных долин, с трудом проходили широкие реки с сильным течением, на берегах которых видели чёрных и коричневых людей и иногда, на расстоянии, женщин, чьи лица были скрыты покрывалом. Они прошли через залив Нервасунд, направились к границам владений калифа, и на пути им встречалось множество богатых островов, чьи имена им были неведомы. Став на якорь в просторной гавани, они были заключены в дома для рабов, пока не пришло время вновь выходить в море; затем опять налегали на вёсла, преследуя чужестранные корабли до тех пор, пока не покажется, что сердце выскочит сейчас из груди, и лежали, задыхаясь на палубе, в то время как битва, которую они были не в силах наблюдать, свирепствовала рядом с ними.

Они не знали ни радости, пи печали и не молили ни о чём богов ибо были слишком заняты на вёслах, следя настороженными глазами за человеком с бичом в руках, надзиравшим за ними. Они люто ненавидели его, когда он хлестал их, но ещё больше они ненавидели его, когда гребли в изнеможении, а он расхаживал среди них с большим куском хлеба, смоченным в вине, ибо знали, что им придётся работать вёслами без передышки, пока силы не оставят их. Не понимая того, что он говорит, они научились распознавать по голосу, сколько ударов бича он назначит им как вознаграждение за их нерадивость. Их единственным утешением была надежда, что ему уготован ужасный конец и им подвернётся случай, перерезать ему горло или хлестать его по спине до тех пор, пока сквозь потоки крови не будут видны кости.