Драконы моря - [112]

Глава восьмая О том, как магистр совершил второе прегрешение, и о епитимье, которую на него наложили за это

— Продолжу свою историю, — промолвил магистр скорбным голосом. — Должен рассказать вам, что неподалёку от Хедебю живёт женщина по имени Тордис. Она знатного происхождения и одна из самых богатых людей в тех краях, у неё большие владения и много скота. Она родилась и выросла язычницей. Благодаря своему богатству она была замужем три раза, хотя ещё молода, и все её мужья умерли насильственной смертью, на войне или в распрях. Когда был убит третий, она очень опечалилась и добровольно припала к епископу Эккарду, дабы сказать, что ищет помощи у Господа. Епископ сам обучил её христианской доктрине и впоследствии окрестил её, после чего она стала исправно посещать обедню, приезжая в церковь во главе большой свиты, звенящей оружием, как и подобает дружине. Гордость её была велика, а нрав она имела строптивый и сперва не позволяла своим споспешникам снимать с себя оружие перед входом в церковь, ибо, если они сделают это, говорила она, у них будет жалкий вид. Тем не менее епископу удалось уговорить её. Он же просил нас относиться к ней с великим рвением, ибо она могла сделать много добра Святой Церкви. Несколько раз она подходила к епископу с богатыми дарами. Но с ней было трудно поладить, и особенно мне. Ибо, как только она увидала меня, она возжелала моей плоти. Однажды после обедни она дождалась меня одна на крыльце и попросила благословить её. Я благословил её, и в это время её глаза блуждали по мне, после чего она сказала, что, если я буду заботиться о своих волосах и бороде, как пристало любому мужчине, то сгожусь для более высоких обязанностей, чем отправление обедни. «Ты можешь когда угодно навестить мой дом, — добавила она, — и я позабочусь о том, чтобы ты не раскаялся в этом». Затем она взяла меня за голову и бесстыдно поцеловала, хотя неподалёку стояли мои дьяконы, и оставила меня в великом ужасе и замешательстве. С Божьей помощью теперь я стал достаточно силён, чтобы устоять перед искушением женщины, и решил вести себя безупречно, кроме того, она была не так прекрасна, как те две женщины. Поэтому я не боялся, что ей удастся соблазнить меня, но готовился к тому, что она может повести себя как безумная. Случилось так, что, к сожалению, добрый епископ Эккард уехал на церковный собор в Майнц. Я уговорил дьяконов не рассказывать о том, что они видели, хотя они сильно смеялись над случившимся по глупости и невежеству. В тот вечер я помолился Господу, дабы он помог мне с этой женщиной. Поднявшись с молитвы, я почувствовал в себе чудодейственные силы и подумал, что они ниспосланы мне, дабы побороть искушения плоти. Но, когда в следующий раз она пришла в церковь, я страшился её не меньше, чем прежде, и пока хор пел, я обратился в бегство и спрятался в ризнице, дабы избежать с ней встречи. Но, пренебрегая скромностью, она настигла меня прежде, чем я успел покинуть церковь, и осведомилась, почему я не навестил её вопреки приглашению. Я ответил, что всецело занят важными церковными обязанностями. «Ничего нет важнее этого, — сказала она, — ибо ты тот мужчина, за которого я хочу выйти замуж, хоть ты и стрижёшь волосы и бреешь бороду. Я думала, что ты окажешься благоразумнее и не будешь заставлять меня сидеть и ждать, после того доказательства моей любви, которое я дала тебе». Я был чрезвычайно смущён и сперва не смог придумать более подобающего ответа, чем тот, что я не могу оставить церковь, пока епископ находится в отъезде. Но затем ко мне вернулась отвага, и я сказал ей вполне определённо, что женитьба — это не то удовольствие, которое может себе позволить служитель Христа, и что святые отцы церкви не одобрили бы женщину, которая намеревается выйти замуж в четвёртый раз. Она побледнела, когда я обратился к ней, и угрожающе приблизилась, пока я ещё говорил. «Ты кастрат, — закричала она, — или я слишком стара для тебя?» Она была очень опасна во гневе, я схватил распятие и, держа перед ней, начал молиться, дабы злой дух покинул её. Она вырвала его из моей руки столь порывисто, что упала на спину и ударилась головой о большой сундук для облачений. Но она немедленно вскочила на ноги, громко призывая на помощь, и я… Исполнилось то, что было мне предназначено и чего я не мог избежать, ибо в схватке, возникшей в церкви, на крыльце и на площади, между её людьми, которые пытались помочь ей, и добрыми горожанами, которые пытались помочь мне, было убито много людей с обеих сторон, среди них архидьякон, которому отрубили голову мечом, и каноник Андреас, который выскочил из епископского дворца, дабы воспрепятствовать кровопролитию, и камень попал ему в голову, от чего он на следующий день скончался. Наконец, удалось оттеснить женщину и её приспешников, но велико же было моё отчаяние, когда я увидел поле битвы и узнал, что из-за меня было убито двое священников. Когда вернулся епископ Эккард и узнал новости, он решил, что я виноват во всём, ибо, сказал он, он же повелел, чтобы к этой женщине все мы относились с величайшей заботой и смирением, и я не подчинился ему. Я должен был, сказал он, исполнить её желание. Я просил его покарать меня самым жестоким образом, ибо мысль о свершённых мною прегрешениях терзала мне сердце, хотя я и знал, что никак не мог избежать их. Я поведал ему о пророчестве премудрой женщины и о том, что я совершил второй из трёх грехов, которые мне предначертаны. Епископ ответил, что предпочёл бы, чтобы меня не было в Хедебю тогда, когда придёт час третьего греха, и, наконец, придумал для меня подходящую епитимью. Он приказал мне совершить паломничество на север в те земли, где обитают дикие смоландцы, дабы выкупить у них ревностного слугу Божьего, отца Себастиана, который три года назад был послан к ним проповедовать Евангелие и с тех пор томится у них в заключении как раб. Вот с какой целью я пришёл сюда. Теперь вы знаете всё о моих злоключениях.