Драконы моря - [111]

— Я искренне надеюсь, что с тех пор твоё поведение изменилось к лучшему, — сурово промолвил отец Вилибальд.

— Я тоже на это надеялся, — ответил магистр. — Но судьба повернулась иначе, ведь премудрая женщина предостерегала меня от трёх грехов. Пока дьявол ещё не всецело завладел моей душой, ибо я, как и обещал, ежедневно молился за купца, дабы он не подвергался опасностям и невредимым вернулся домой. Через некоторое время я даже молился дважды и трижды в день, чтобы умерить ужас и раскаяние, которыми было переполнено моё сердце. Но мой страх возрастал с каждым днём, пока, наконец, на следующую ночь после празднования Воскресения Христова я не убежал из этого дома. Я прошёл пешком, питаясь подаянием, весь путь до моего дома, где тогда ещё жила моя мать. Она была добродетельной женщиной, и, когда я поведал ей обо всём случившемся, она горько рыдала. Затем она принялась успокаивать меня, говоря, что нет ничего удивительного в том, что женщины теряют благоразумие, увидев меня, и что такое случается гораздо чаще, чем люди предполагают. Единственное, что я могу сделать, считала она, это пойти к доброму настоятелю и рассказать ему всё. Она благословила меня, и я покинул свой дом, дабы исполнить её просьбу. Декан Румольд смотрел на меня с изумлением, пока я приближался к его дому, и спросил, почему я вернулся. Тогда, плача, я поведал ему всё, от начала и до конца. Он разгневался, когда узнал, что я прочёл Овидия без его дозволения, но, когда я рассказал ему, что произошло между мной и обеими женщинами, он хлопнул себя по коленкам и разразился оглушительным хохотом. Он пожелал узнать все подробности и спросил, остался ли я доволен женщинами. Затем он вздохнул и сказал, что ничто в жизни не сравнится с юностью и что её не заменит ни один титул декана и настоятеля во всей империи. Но когда я продолжил свой рассказ, его лицо стало мрачнеть, и по завершении он стукнул кулаком по столу и прокричал, что я вёл себя неподобающе и это дело должен решать епископ. Мы отправились к епископу и сообщили ему всё, после чего он и настоятель согласились, что я поступил позорно, дважды подорвав их доверие ко мне: во-первых, когда покинул место, на которое меня назначили, а во-вторых, когда нарушил тайну исповеди, рассказав всё своей матери. То, что я совершил блуд, было, конечно же, самым тяжёлым, но не самым редким прегрешением, которое нельзя сравнивать с остальными проступками. За все эти грехи на меня должна была быть наложена суровая епитимья. Но поскольку я совершил оплошность больше по молодости, чем из злых помыслов, они решили наказать меня как можно мягче. Итак, они дали мне на выбор три епитимьи: либо я отправляюсь священником к прокажённым в большой приют в Юллихе, либо я совершаю паломничество в Святую Землю и приношу оттуда масло с Масленичной Горы и воду из реки Иордан. Если же я не принимаю эти две епитимьи, то я еду на север, дабы обращать данов в правую веру. Подкреплённый их состраданием и загоревшись желанием искупить свои грехи, я выбрал самую суровую епитимью. Итак, они послали меня к епископу Эккарду в Хедебю. Он радушно меня принял и вскоре сделал меня своим каноником, поскольку мои познания во всём были велики. Я пробыл у него два года, ревностно блюдя своё благочестие и преподавая в семинарии, которую он там устроил, пока судьба вновь не сыграла со мной злую шутку, и я совершил второе прегрешение.

— Ты странный священник, — промолвил Орм, — вместе со своими грехами и безумными женщинами. Но ты ещё не сообщил нам, почему ты оказался здесь?

— Почему бы тебе не жениться, как разумному человеку, — спросила Ильва, — раз твоя похоть столь велика?

— Некоторые люди считают, что священник не должен жениться, — ответил магистр. — Ваш собственный священник дал обет безбрачия, хотя он, наверное, добродетельнее меня и лучше справляется с искушениями.

— У меня были дела поважнее, чем женщины, — ответил отец Вилибальд. — А сейчас, хвала Господу, я уже настолько стар, что для меня не существуют подобные искушения. Но святые апостолы придерживались различных точек зрения на это. Святой Пётр был женат и даже зашёл так далеко, что взял с собой жену, когда отправился скитаться среди язычников. Но святой Павел думал иначе и всю свою жизнь провёл в безбрачии; быть может, поэтому он больше странствовал и больше написал. Уже многие годы добрые люди склоняются к мнению святого Павла, а святой аббат Бенедикт из Франции считает, что священники должны избегать женитьбы и прочих плотских радостей. Но я убеждён, что пройдёт какое-то время, прежде чем священники сами откажутся от этого.

— Ты прав, — сказал магистр. — Я помню, что французский аббат Одо и его ученики говорили в своих проповедях, что женитьба есть зло для служителя церкви, и я придерживаюсь этого мнения. Но неизмеримы козни сатаны, и вы видите меня здесь именно потому, что я уклонился от женитьбы. Это второй из грехов, который предвидела прорицательница — такова моя участь! И я не осмеливаюсь даже предположить, каким будет третье прегрешение.

Все горячо попросили его продолжить свою историю и, после того, как Ильва поднесла ему крепкого пива и он подкрепился, магистр поведал им о втором прегрешении.