Драконье пламя - [49]

– Я смотрю, вы неплохо знакомы с предметом, милорд, – усмехнулась Александра, довольная тем, что сумела поколебать доселе не прошибаемую самоуверенность сэра Герберта. В действительности пытать своего арестанта она, конечно же, не собиралась: тут граф прав, признание, добытое таким способом, часто не стоит бумаги, на которой записано. То ли дело зелья из лабораторий Тэрако, которые так любила пускать в ход леди Анна! Но от них, увы, остались лишь воспоминания. – Сказывается опыт террора и вымогательств? Или это обвинение вы также будете отрицать?

– То, что вы называете террором, миледи – на самом деле не более чем акции приведения к покорности. Да, временами жесткие или даже жестокие – но на войне, знаете ли, приходится быть и жестоким.

– По отношению к королевским подданным?

– По отношению к агентам влияния врага. А зачастую – и прямым его пособникам.

– А как с этим связаны выкупы и поборы? Или, скажете, их не было?

– Всякое бывает, миледи. Но что плохого, если золото, полученное предателями от Октагона, перетечет в мои руки? Я же не в свой карман его кладу, а использую на пользу Королевства!

– А в рабство людей вы продаете тоже к пользе Королевства? – прищурилась она.

– Именно так!

– То есть обвинение в работорговле вы признаете? – быстро спросила Александра.

– Признаю, что сплавил купцам дюжину негодяев, – бросил арестант. – Проявил мягкость, да – по закону военного времени их следовало привязать сзади к «седлу» и прокатить на орбиту. Так что, если хотите, это было актом милосердия, миледи – сохранить им их презренные жизни. Можно подумать, здесь, в Столице, делается по-другому.

– А что в Столице? – не поняла она.

– О, так вы не знаете? – картинно вытаращил он очи – с его глубокими глазными впадинами для этого графу пришлось постараться, но результатом он, без сомнения, мог бы гордиться. – Ну так спросите на досуге у сэра Эмиля, где у нас отбывают наказание осужденные к бессрочной каторге. Думаю, вас ждет сюрприз, миледи!

– Спрошу, – с видимым безразличием кивнула она, хотя сохранить бесстрастное выражение лица и стоило ей усилий. – Непременно спрошу. А пока подведу итог с вами. Невеселый итог, милорд. Для вас невеселый. Даже если оставить лишь те обвинения, отрицать которые вы не рискнули за их очевидностью – казнокрадство и работорговлю, – на бессрочную каторгу хватит с лихвой. Или гуманнее, по вашему рецепту, привязать к хвосту «седла» – и на орбиту? Что скажете?

– Скажу, что решать суду, – мрачно буркнул граф.

– Суду Регента, милорд, – с ледяной улыбкой уточнила она.

– Нет, – вскинул голову арестант. – Суду космоса. Я требую поединка, миледи! Раз меня судит не Королевская Курия, я имею на это право, не так ли? – с каждым произнесенным словом граф все более оживлялся, так что к концу уже и вовсе скалился в улыбке.

– О, так вы не знаете? – выкатив глаза, передразнила его недавнее поведение Александра. – Не имеете, милорд! О поединке могут просить рыцари, владеющие «седлом». У вас же, граф, его больше нет!

– Что значит, нет? – растерялся сэр Герберт. – Никто не может отобрать у рыцаря «седло», пока он не осужден! А я не осужден, пока не состоялся мой поединок!

– Верфь отобрала его у вас, милорд, – снизошла до объяснений графиня.

– А, ну так это временно, – обрадовался граф. – Как Верфь отобрала – так и вернет, закон на моей стороне! А то, что покорежили эти криворукие кузнецы, вскрывая капсулу после посадки, легко можно починить…

– Нельзя, увы, – развела руками Александра. – Увы, потому что, кроме вас, пострадали и другие. Закон, может, и на вашей стороне, милорд, но космос – нет. И даже хаос.

– Сколько «седел» выбито, миледи? – тихо спросил граф. Он поверил, враз, целиком и полностью.

– Все, что были в системе, кроме моего, – не сочла нужным скрывать правду она. – С чего бы иначе я впряглась лично буксировать вас на планету? Вы же узнали мое «седло», не так ли?

– Экраны не работали, а через бронеколпак видно было плохо, – ответил он. – Что ж… Помнится, я говорил, что удержать границу вам теперь способно помочь лишь чудо? Беру свои слова обратно, миледи. При всей щедрости космоса ему не выдать чуда, которое могло бы вас спасти, когда Октагон попрет через границу!

– Это мы еще посмотрим, милорд, – пожала плечами Александра. – Стража! – обернулась она к двери. – Уведите арестованного!

– Ни космос, ни хаос, ни оба вместе, миледи! – не унимался сэр Герберт под грохот цепей. – Помяните мое слово, миледи!

Его удаляющийся голос какое-то время еще звучал эхом в коридоре, пока не стих, отрезанный дверью тюремного этажа.

* * *

– Я только что узнал про сэра Роджера, – встретил ее в своем кабинете сэр Эмиль. – Ужасная потеря, миледи!

– Если я немедленно не получу вразумительный ответ на свой вопрос, милорд, счет потерь может увеличиться! – прорычала Александра. Ярость, понемногу копившаяся в ней на пути из темницы сюда, достигла предела и теперь неудержимо рвалась наружу.

– Какой вопрос, миледи? – поднял брови «крыло». – И не желаете вина? По моей просьбе нашли нормальный год, еще не испорченный дурацкими новациями…

– В хаос вино! – рявкнула она. – Отвечайте! Где. Отбывают. Наказание. Осужденные. К пожизненной. Каторге?! – отчеканила графиня, выстреливая каждое слово, словно арбалетный болт.