Дракон. Второй шанс - [13]

Теплая жидкость приятно обожгла внутренности, согревая его с каждой секундой.

Он также не имел ничего против того, чтобы его голова по-прежнему покоилась на чужих коленях. А вот ощутить, как растрепанных, сбитых комками волос коснулись пальцы, было неожиданно.

Шайс совсем затих, раздумывая, стоит ли возмутиться. Но в конце концов передумал, решив, насолить Борею.

— А где ваш любовник? — выбрал дракон нарочито неприглядное слово — он ещё немного помнил обиду за то, что глупому эльфу хватило ума привести его в дом, который он делит с другим.

— Он не мой любовник, — спокойно ответил Алияс. — Мы просто друзья, что бы он сам ни говорил и не думал. Между нами никогда ничего не было.

— Мне что за дело? — пробурчал в ответ Шайс, не понимая, зачем тот перед ним оправдывается.

— Никакого, конечно, — печально хмыкнул Алияс. — Но мне показалось, что мы неправильно друг друга поняли. — Он сделал паузу. — Тогда, после дня рожденья.

Что там можно было не понять, Шайсу так не удалось придумать.

— Так где он, «не ваш любовник»?

Пальцы в волосах остановились всего на мгновенье.

— Понятия не имею. И не желаю знать. — В голосе эльфа слышалось отчетливое напряжение — кажется, он был чем-то недоволен.

— А то смотрите, придёт «не ваш любовник» к себе домой и расстроится, что вы ему завтрак не накрыли.

— Я не обязан его кормить, и ещё раз повторяю, что кроме дружеских отношений нас ничего не связывает, — вскипел Алияс, и Шайсу это отчего-то нравилось.

Нет, он не был настолько туп, чтобы не понять, что учитель оказал ему помощь и проявляет заботу, и был за это немного благодарен. Но прикусить язык не получалось — эльф всегда был достойным оппонентом и тот факт, что ему так и не удалось оказаться в его постели, ещё не улетучился из памяти.

Особенно благодаря тому, что он очень часто имел возможность видеть Алияса во время уроков. Прямого, как струна, и гордого, с расправленными плечами и чуть поднятым подбородком…

— Раз вы один, задержусь, пожалуй, на пару дней. Уверен, ваш… друг ничего не будет иметь против? — пошутил он, ожидая, что Алис начнёт выкручиваться.

— Задержись, — вдруг ответил эльф, и между ними повисла странная пауза. — В твоём состоянии лучше отдыхать. У меня есть несколько рецептов, которые быстро поставят тебя на ноги, — протараторил Алияс на одном дыхании.

В голове к этому времени прояснилось — похоже, эльф действительно знал толк в снадобьях.

Шайс прекрасно осознавал некоторую двусмысленность своего пребывания в этих стенах, учитывая своё приглашение проводить его и замечание о том, кто останется ночевать в этом доме. Неужели Алияс этого не понимал? Или самоотречение и любовь к ближним заставили протянуть руку раненому… но о нём было кому позаботиться. Не легче было бы отослать его семье? К чему себя обременять ненужными заботами и портить отношения с нелюбовником… а может, он как раз собирался заставить Борея ревновать?

Что ж, мыслей было множество, но Шайс совсем не хотел возвращаться в пещеры и принимать помощь от матери, предавшей его доверие. Счёты к Борею тоже росли.

— Отлично. Я остаюсь, — твёрдо ответил он, повернув голову, несмотря на прострелившую шею боль, и заглянул в лицо эльфа.

Тот словно замешкался, не ожидая прямого взгляда, и поспешил отвести глаза в сторону.

Хижина

Влив в Шайса достаточно травяных отваров и накормив его завтраком, Алияс отправился на занятия. Разомлевший от питья, роскошного жаркого и обилия внимания дракон провалился в глубокий сон.

Очнувшись, он не сразу вспомнил, где находится. Подняться с узкой кровати удалось с трудом, и всё же он сделал это, презирая самого себя за слабость.

Первым делом Шайс отыскал отхожее место и воду. От сухости во рту хотелось кого-нибудь придушить, но кувшин с чистой родниковой водой нашёлся на краю стола. Головокружение от впечатляющего похода заставило дракона усесться на табурет. Обтирая мокрый подбородок тыльной стороной руки, Шайс, не торопясь, оглядывался.

В жилище эльфа ему удалось побывать впервые, и, несмотря на кажущуюся простоту и убогость, на стенах и в углах отыскались весьма примечательные предметы домашнего обихода и те самые травы, отваром которых его нещадно накачали. Ветки, веники и гроздья подсушенных ягод аккуратно висели вдоль стены у печи. Над ними, высоко на полках, под самым потолком выстроились в ряд кувшины и горшки всевозможных размеров и оттенков коричневого. Стол, за которым расселся неожиданный гость, был идеально чистым и располагал небольшим набором пузырьков и ёмкостей.

Придвинув несколько из них ближе и потянув носом, Шайс обнаружил приправы. Некоторые из них благоухали на том великолепном куске мяса, который он проглотил в считанные мгновенья, чувствуя, как жизнь обретает краски.

При воспоминании о еде в желудке пронзительно заурчало, будто он морил себя голодом несколько суток подряд. Это придало сил отправиться на поиски съестных припасов, а заодно осмотреть другие помещения.

Очутившись в следующей комнате, вырубленной в глубине каменистой породы, Шайс отчётливее почувствовал прохладу, исходившую от стен. В пещерке, служившей и спальней и гардеробом, находились кровать, немногим более просторная, чем его собственное «ложе», шкура на полу и платяной шкаф той же древесины, что и стол. Вот и всё убранство.