Дракон распускает крылья - [28]

Она решительно отмахнулась от них, и мир сбросил с себя туманную пелену - краски стали ярче, воздух свежей, звуки отчетливее. Она почувствовала под собой полные энергии работающие мускулы Мулака и зарядилась радостью движения этого сильного чистого тела.

Дорога, уходящая вдаль, вилась среди полей. Работавшие на полях поднимали головы, смотрели на скачущую женщину с огненными волосами и не пытались ей помешать. Контакт с Тарнсианом становился все слабее.

Дорога начала уходить вверх, вилась вперед, и среди плавных холмов и, наконец, исчезала в голубой дымке, высоко, гораздо выше уровня долины. И, словно гравюра на фоне неба, выделялись два темных шика-близнеца.

Танра-Сюзан! Алейтис посмотрела на небо. С одной стороны от Хорли ярко-голубым вздутием выступал Хеш.

Она удовлетворенно улыбнулась. "Еще пара дней, - подумала она, - и мне не придется беспокоиться насчет Хора, -она погладила рукой макушку. - Ехать станет легче".

Она немного расслабилась, более свободно расположилась в седле и довольно усмехнулась. Потом, через некоторое время, громко крикнула во все горло:

- Мулак, мимуклис!

При звуке ее голоса конь радостно зашевелил ушами.

Алейтис рассмеялась, почувствовав его радость.

- Если поблизости найдется какое-нибудь затемненное местечко, я с удовольствием искупаюсь! - пробормотала она.

Рах'Массрат раскручивался под неустающими копытами Мулака. Он достиг холмов и немного замедлил бег - дорога теперь заметно круче уходила вверх. У самого крутого подъема Алейтис натянула поводья, остановила коня и посмотрела назад. Теперь она видела всю долину - муравьиные фигурки людей, заплатанные одеяла полей, лента реки - все легко просматривалось в хрустально-чистом воздухе. Голубая лента реки и игрушечные белые кубики домов. Она вздохнула и удовлетворенно покачала головой. Как хорошо!..

Потом в том месте, где дорога входила в долину, поднялось облако белой пыли. И связь с Тарнсианом, которую она еще испытывала, стала заметно сильнее. "Тарнсиан!" - испуганно подумала она. Белое облачко пыли двинулось вдоль дороги. Для каравана слишком маленькое... всего один всадник! Он сошел с ума!

Oна беспомощно покачала головой. Повернув коня, заставила его быстрым шагом двигаться дальше, вдоль дороги.

- Он бросил все, что имел... чтобы настигнуть меня... - Она была удивлена, и удивление сделало ее голос жалким, каким-то тонким...

Лучи двойного солнца как молотом били по беззащитной голове, и от этого было еще труднее выдерживать прикосновения телепатического щупальца. "Так долго продолжаться не может, - подумала она. - Только не в эту страшную жару..."

Свободной рукой она потерла лицо и осмотрелась вокруг. Дорога изгибалась, снова возвращаясь к реке, и дальше бежала всего в нескольких метрах от ревущей на камнях воды. Она увела коня с дороги, двинулась вдоль самой воды. Теперь ее защищали от солнечного жара ветви деревьев, растущих у воды. Она позволила Мулаку самостоятельно искать самую удобную тропинку среди камней, злобно пробормотав: - Надеюсь, что им там не очень понравится. И они его задержат.

Жара становилась все тягостнее, непереносимее. Хоть убийственную радиацию Хеша и отражали деревья, но очень скоро воздух так нагрелся, что дышать стало трудно. Мулак тяжело пыхтел. Он начал часто .спотыкаться слишком устал, чтобы как следует переступать через камни.

Алейтис дернула поводья и остановила его, чтобы осмотреться.

Прямо впереди - окаймленная деревьями круглая полянка, поросшая травой. Из реки поднимается огромный баллут, бросая тень на прохладную зеленую воду, медленно кружащую, обтекающую тихую завидь, образованную из выступающих корней дерева. Алейтис соскользнула с седла, ослабила узду, сняла поводья с потной головы жеребца, чтобы он мог спокойно Щипать траву.

Она похлопала его, задумчиво посмотрела на седло и решила, что снимать его пока не стоит. И, улыбнувшись, хлопнула коня по боку, отправив пить и пастись. Потом поспешно сняла одежду, повесила на подходящую ветку, чтобы ее продуло ветром, и, ступая по горячим камням, пошла к воде, чувствуя приятную теплоту под ногами, наслаждаясь покрякиванием полуденниц. У берега она выдернула пучок травы, чтобы лучше себя выскрести, вошла в реку, взвизгивая, когда после нагретого камня ноги ее оказывались в ледяной воде, бегущей с тающих горных ледников. Примерно на дюйм вода успела прогреться, но ниже, о Мадар, была такой ледяной! Холод, словно кипятком, обжег следы бича, перекрещивающиеся на спине. Она сунула пучок травы между двух отполированных водой камней и с головой окунулась.

12

На третий день побега...

Алейтис устало вздохнула, соскользнула со спины Мулака, но колени ее подогнулись, и ей пришлось поспешно ухватиться за луку седла, чтобы не упасть.

- Ахай! Мулак, ми-муклис, такие конные переезды для тех, кто имеет нездоровую склонность к мазохизму.

Она щелкнула языком, пустив коня шагом вверх по склону, и заковыляла рядом. Дорога все круче и круче взбиралась к небу. С каждым днем участки, ведущие впиз, становились все короче. Она закрыла глаза, устремив ментальный "взгляд" назад. Тарнсиан все еще преследовал ее с безумием упрямца, ее желая оставить в покое.