Дракон - [32]

— Стены шлюза выдержали, — настаивал Планкетт, — если бы не прихотливая игра случая, нас бы раздавило, как клопов.

— Шлюзовая камера была рассчитана на вчетверо большее давление, чем остальные конструкции станции, — заявил Питт тихим голосом, но с интонацией, не допускающей возражений. — Прихотливая игра случая, как вы это называете, дала нам время на то, чтобы уравнять давление в шлюзовой камере с наружным, открыть внешнюю дверь и выехать вперед на достаточное расстояние, чтобы можно было работать клешней и ковшом, прежде чем начался обвал. В противном случае мы оказались бы запертыми в ловушке на более длительный срок, чем мне хотелось бы думать.

— О, черт побери, — рассмеялся Планкетт. Его мало чем можно было обескуражить. — Какая разница, если уж нам удалось выбраться из этой могилы.

— Я прошу не произносить при мне слова «могила».

— Извините. — Планкетт сидел в кресле рядом и немножко сзади от Питта. Он внимательно осматривал кабину вездехода. — Чертовски неплохая машина. Какая у нее двигательная установка?

— Небольшой атомный реактор.

— Атомный? Правда? Вы, янки, никогда не перестанете изумлять меня. Готов биться об заклад, что мы сможем проехать на этом чудовище прямо по дну до пляжа Ваикики.

— Вы бы выиграли ваше пари, — ответил Питт с кривой улыбкой. — Реактор и системы жизнеобеспечения «Большого Джона» могут доставить нас туда. Вся загвоздка в прискорбно малой скорости пять километров в час. Мы подохнем с голоду за добрую неделю до того, как прибудем на место.

— Вы не захватили с собой завтрак? — шутливо спросил Планкетт.

— Даже ни одного яблока не взял.

Планкетт сухо посмотрел на Питта.

— Я бы даже согласился сдохнуть, лишь если бы мне не приходилось снова слушать эту треклятую песенку.

— Вам не нравится «Минни»? — спросил Питт с притворным удивлением.

— После того, как я услышал этот припев двадцать раз подряд, нет.

— Поскольку корпус телефонного переговорного устройства раздавило, наше единственное средство связи с поверхностью — это акустический радиопередатчик. Для переговоров его радиус действия совершенно недостаточен, но это все, что у нас есть. Я мог бы предложить вальсы Штрауса, или джазовые оркестры сороковых годов, но для наших целей они не годятся.

— Я не в восторге от вашей фонотеки, — прорычал Планкетт. — А чем плох Штраус? — спросил он, взглянув на Питта.

— Это инструментальная музыка, — ответил Питт. — Искаженные передачей через воду, звуки скрипки похожи на писки дельфинов или нескольких других морских млекопитающих. Минни — это вокальная музыка. Если кто-нибудь на поверхности слушает, что происходит вокруг, то они будут знать, что кто-то там внизу до сих пор жив. Как бы она ни была искажена, старую добрую человеческую речь ни с чем нельзя спутать.

— Со всеми вытекающими из этого преимуществами для нас — если только их вообще удастся извлечь, — сказал Планкетт. — Если будет организована спасательная операция, то нет никакого способа переместить нас из этого вездехода в глубоководный обитаемый аппарат иначе как через шлюзовую камеру. Никакого намека на такое устройство нет в вашем замечательном во всех остальных отношениях тракторе. Если вы позволите мне рассуждать реалистически, то я не могу усмотреть в ближайшем будущем ничего, кроме нашей неизбежной кончины.

— Я прошу не произносить при мне слова «кончина».

Планкетт запустил руку в карман своего объемистого свитера и вытащил фляжку.

— Здесь осталось лишь около четырех больших глотков, но это должно на какое-то время поддержать в нас бодрость духа.

Питт взял предложенную ему фляжку, и в этот момент приглушенный скрежет потряс огромный гусеничный вездеход. Ковш вгрызся в каменную массу и попытался оторвать ее от грунта. Вес этого обломка намного превосходил предельно допустимую безопасную нагрузку, машина скрежетала и стонала, пытаясь поднять обломок. Подобно олимпийскому чемпиону, из последних сил выжимающему штангу в попытке завоевать золотую медаль, ковш раскачивался под своей тяжелой ношей, поднятой над уровнем дна, и наконец сбросил ее во все растущий вал вынутой породы, тянущийся рядом с траншеей.

Наружные прожекторы не могли пронизать грязевые облака, и на экранах телемониторов внутри кабины управления можно было увидеть только непрерывно перемешивающиеся желтые и серые пятна. Но на экране компьютера вырисовывалось трехмерное изображение, построенное посредством сонара и показывающее, насколько продвинулась работа по откапыванию прохода в завале.

Полных пять часов прошло с тех пор, как Питт начал откапывать вездеход. Наконец он смог увидеть увеличенное изображение, показывающее узкий, но достаточно ровный коридор, полого поднимающийся к поверхности морского дна.

— Мы обдерем немного краски с крыльев, но я полагаю, что мы сможем здесь протиснуться, — уверенно заявил Питт.

Надежда озарила лицо Планкетта.

— Пихните эту крошку под зад, мистер Питт. Мне до чертиков надоело глазеть на эту липкую грязь.

Питт слегка склонил голову набок и подмигнул попутчику.

— Как прикажете, мистер Планкетт. — Он перешел с автоматического на ручное управление и потер кисти рук, как пианист перед началом игры. — Скрестите пальцы и помолитесь, чтобы траки гусениц нашли прочную опору в этой каше, не то нам придется поселиться здесь надолго.