Драгоценная ты - [63]

Ты! Ей! Не нужен! — в такт ударам выкрикивала я.

То, что я вчера видела, лишний раз подтвердило мои подозрения: тебе нужна я. Ты искала слабые места. Следила исподтишка. Строила ловушки на каждом шагу.

Правда, были и другие моменты… Когда ты светилась. Улыбалась мне. Прикасалась. Когда мы танцевали. Когда ты делилась сокровенным — то есть я так думала. Рассказывала про детство, про боль и отверженность. И я, как никто другой, понимала тебя. Или все это тоже вранье?

«Кэти, пожалуйста, поговори со мной! Ты ведь не наделаешь глупостей? Напиши хоть слово. Я волнуюсь», — писал Иэн.

Видимо, совсем заела совесть, бедного. К тому же, если я покончу с собой, виноват будет он, что знатно испортит ваш медовый месяц.

«Кэти, я сделал тебе больно. Прости меня! Поговори со мной! Пожалуйста!»

Мне показалось, Иэном движет не только чувство вины — он соскучился. Возможно, подустал от твоей правильности, или тебе не понравились его фривольные шуточки, или до него дошло, насколько ты молода, насколько отличаешься от нас. И как только он слегка прозреет и отвлечется от твоей груди и белозубой улыбки, он, конечно, заметит, что у тебя напрочь отсутствует чувство юмора. Ему это вряд ли понравится. А вдруг он предложил распить еще бутылочку, а ты не пришла в восторг? В таком случае он точно по мне соскучился.

Иэн — тот еще подарочек… Но я к нему привыкла.

Ты не пришла на работу в понедельник. Я с огромным трудом вытащила себя в офис — исключительно чтобы поговорить с Джеммой. Выяснить, знает ли она о произошедшем.

Азиф тоже выглядел так себе. Ты, наверное, уже сообщила, что ушла к другому. Может, даже рассказала про Иэна. Азиф сидел с красными глазами и время от времени горестным жестом закрывал ладонью рот. На меня он даже не взглянул.

Чтобы мы не заскучали, Acceptableinthanoughties прислал нам с Джеммой письмо следующего содержания:

Тема: А не хватит ли терпеть?

Уважаемый издатель!

В курсе ли вы, что ваша разлюбезная Кэтрин Росс — наркоманка? Срочно примите меры, иначе я сам что-нибудь сделаю!

Вы разве не знаете, сколько молодежи перебито из-за ее наркотиков?

Даю вам последний шанс.

Джемма пришла на работу с опозданием и сразу же вызвала меня в кабинет.

— Садитесь.

— Спасибо, я лучше постою.

— Итак, Кэтрин, что вы знаете?

— Что вы имеете в виду?

— Вы догадываетесь, кто пишет письма?

— Да, но мне, право, неловко… — Она молча ждала неизбежного. — А почему Лили сегодня не пришла? — спросила я.

— Она приболела, — отрезала Джемма. — Горло.

В твое больное горло Джемма верила не больше, чем я.

— Понятно… — задумчиво проговорила я. Я нарочно потянула время, чтобы Джемма еще понервничала, потом продолжила: — А я думала, из-за вчерашнего… Знаете, мы с Иэном вчера поехали на вечеринку вместе с Лили. Вернулась я одна, так как ваша племянница решила с ним переспать, и я не хотела мешать. Все-таки интересно, кто пишет про меня гадости?

Джемма болезненно поморщилась — я видела однажды подобное выражение, когда спросила, что мне стоит знать о тебе. Потом она выпрямилась и положила руки на стол с видом «шутки в сторону». Кажется, ей не впервой тебя покрывать.

— Значит, так. Кэтрин, я прошу вас ничего не предпринимать, пока я не поговорю с Лили. Я понятно выражаюсь?

— Предельно. А вы начнете расследование? Уже достаточно далеко зашло.

— Если вы настаиваете — начну, — пообещала Джемма слегка дрогнувшим голосом.

Явно в курсе, кто виновный.

— Я настаиваю.

Она поджала губы. Получается, о прошлых преступлениях своей племянницы Джемма знала, а о настоящих понятия не имела. Она вовсе не была с тобой заодно, а сама тебя боялась.

Остаток дня я откровенно пробездельничала. Не обращая внимания на стажеров, лазила по сайтам дорогущих курортов. Позвонила старому приятелю и раскрутила его пообедать в Саут-Бэнке. С обеда вернулась около четырех.

Обед, как и многие другие вещи в последнее время, не оправдал ожиданий. Приятель был из списка регулярных контактов. Мужчин постарше, с которыми я иногда встречалась ради бесплатного шампанского, последних новостей и свежих сплетен. От них я всегда получала полезную информацию для следующего материала и гарантированное повышение самооценки. У них слюнки текли от желания, иногда я даже уступала — мне нравилось принимать восторг и благодарность. Этот обед избавил меня еще от одной иллюзии. Я наивно полагала, что мужчины ценят во мне смелость и профессионализм, черт бы его побрал! Их же, оказывается, привлекала молодость. Именно ей я обязана их поклонением. А потом, после тридцати, отношение поменялось. Мы сами не замечаем, как мужчины наделяют нас сроком годности.

— Ну, расскажи про свою красотку-помощницу, — утирая вечно потеющий лоб, начал разговор мой собеседник.

— Особо и нечего говорить. Обычная девочка. Просто везучая, наш издатель — ее тетка. Ну, ты знаешь, как бывает… Расскажи лучше про себя.

— Семейный бизнес, значит? В любом случае, что-то в ней есть. Она очень впечатлила всех важных персон на церемонии.

Разумеется. Избавилась от меня и времени зря не теряла.

Я была бесконечно зла на тебя и все же подумала — вы, снежинки, правы, что пытаетесь отделить сексуальные отношения от деловых. Раньше я называла вас ханжами. Говорила, что вы скучные и бесполые существа. Как можно ограничивать чувства и предаваться им лишь в строго определенных местах? Теперь поняла — мои карьерные взлеты держались на весьма хилом основании. Возраст — преимущество временное. Мужчины не думают, что́ у нас в голове и на сердце, они делят женщин на две категории — молодые и старые. Первых можно холить и лелеять, как свежих кобылок, а вторые — пусть живут на подножном корме. Ненавижу снежинок! И мужчин тоже! Опять они правы, эти миллениалы, а я-то думала — чушь несут! Пошли они к черту со своей правотой!