Драгоценная ты - [39]

У нас похожие травмы. Я всегда верила, что не одна такая. Тем сложнее следовать плану. Тянет излить душу, дотронуться до руки.

Может, все переиграть? Пока не поздно. Мы могли бы друг друга поддерживать. Как две стороны одной медали. Может, не надо мстить ей за свои страдания? Стать добрее. Начать с чистого листа. Люди меняются, разве нет?

Уже на полном серьезе думаю, не признаться ли во всем, потом решаю сначала копнуть поглубже — посмотреть, расскажет ли она правду о прошлом. Хочу ответить откровенностью. Поделиться пережитой в детстве болью.

Выясняется, прошлое для нее пустяк: перешагнули и пошли дальше искать лучшей жизни.

Нет, Кэтрин, не выйдет. Неужели ты не знаешь: от себя не убежишь! А ты все пытаешься. Убегаешь от прошлого.

Мое прошлое всегда со мной. Я ничего не могу с этим поделать. И Рут не могу ни забыть, ни вернуть.

Как же КР умудряется делать вид, что никогда не совершала ошибок, никому не причиняла зла? Всю жизнь ранит людей и спокойно идет дальше.

Я спрашиваю о мужчине, которого она бессовестно использовала и выкинула. КР отвечает: «По-вашему, я должна была выйти замуж за первого встречного?» Я вот лично собиралась, но у бедняги случился нервный срыв — тем дело и кончилось.

Его звали Чарли.

Мы познакомились в моей пятой по счету школе. Он влюбился в меня без памяти с первого взгляда. Семья у него была очень и очень богатая. Джемме он нравился, мама говорила, что я «нашла вторую половину». Он клялся в вечной любви, а я думала: «Ладно, пусть». Зачем ждать влюбленности, когда предлагают хороший дом, где я могу жить без мамы и Джеммы и больше не волноваться о деньгах.

Ему советовали поступать в Оксфордский университет, а я со всеми пертурбациями и сменой школ не тянула по оценкам. Я-то думала, он подаст в те же университеты, что и я, а потом мы вместе выберем.

Но он не хотел отказываться от Оксфорда. Даже ради меня. Все любовные клятвы оказались враньем. В результате он поступил, а я должна была ехать в Лидс; он говорил, мы все равно будем вместе, полная ерунда — я-то знала. Там он быстро нашел бы другую. Так всегда бывает. И прощай мечта о спокойной жизни. Он ведь слабее меня, так почему у него все козыри в руках? Надо было восстановить справедливость.

В общем, ничего особенного я не сделала. Просто наметила контур. Говорила что-то типа: «Лично мне совсем не важно, что там у тебя меньше, чем у других (хотя Чарли был моим первым парнем — про размеры у других я и понятия не имела!), я не ощущаю, что он у тебя маленький; для меня ты идеален! Можно я тебя сфотографирую, чтобы смотреть и вспоминать, когда будет одиноко по ночам?»

Делать ничего не пришлось. Он сам изводился оттого, что у меня есть фото и я могу в любой момент отправить его в чат класса. Его довела собственная неуверенность. Я говорила: «Я не такая, как оксфордские девушки. Мне тебя достаточно, и неважно, что болтают в школе, я никого во всем мире не собираюсь слушать. Я горжусь, что ты мой парень. Вот бы все увидели, какой ты на самом деле! А может, еще не поздно отказаться от Оксфорда? Поехали в Лидс!» Невероятно чувствительный молодой человек…

Мой психотерапевт предположил, что я бросила Чарли из-за «глубокой травмы привязанности», потому что хотела «саботировать близкие отношения». У Чарли вскоре случился нервный срыв. Директриса, миссис Фарнаби, с терапевтом не согласилась. В телефонном разговоре с Джеммой, который я подслушала, она сказала следующее:

— Из-за вашей племянницы хороший парень лишился места в Оксфорде и психического здоровья. Она опасна для окружающих. Прошу забрать ее из школы как можно скорее.

Мне больше нравилась версия психотерапевта. Чарли сам себя довел, я ни при чем. Тем не менее я часто вспоминаю его и других людей, которых судьба с моей помощью покарала.

Чарли все же попал в Оксфорд, только на год позже. Я узнала из социальных сетей и была рада, что все обошлось. Радость за Чарли — хорошее чувство, во мне даже зародилась надежда: вдруг еще не все потеряно и я оправдаю мамины ожидания.

А вот КР унизила тогда человека и не вспоминает. Задалась целью сбежать в Лондон, а о нем и думать забыла. Завидная хладнокровность. Ни мысли о последствиях. Кто она после этого? Даже я так не умею. Я все время думаю о своих поступках и стараюсь стать лучше. Хотя бы понимаю, что должна сожалеть о Самире-Шекспире, Жирной Мэг и Чарли. Любой нормальный человек сожалел бы. В случае КР о «нормальности» речь не идет. У этой женщины совесть отсутствует.

В общем, я решаю действовать по плану.

Едем в такси к Мэнор-Хаус. «Как в старые добрые времена», — говорю я, будто у нас есть общее прошлое. Она пьяная, податливая, я включаю ее любимую версию Лили Лант и снова усыпляю все подозрения.

Приезжаем ко мне, я включаю музыку, которую она любит, словно я тоже это слушаю. Она верит. Я и не сомневалась. Все они так… Сделай пару мазков, они закончат картину — дорисуют и сокровенные желания, и потаенные страхи.

КР счастлива до слез. Жалеет себя, считает одинокой — хотя у нее в отличие от меня хотя бы есть Иэн. Делает погромче и начинает танцевать, поначалу неуверенно, затем входит в раж. Смеется над собой, вытягивает танцевать меня. Я сначала сопротивляюсь, но сама не замечаю, как тоже начинаю отплясывать будто ненормальная; люди под окнами, наверное, думают, что мы близкие подруги.