Довод Королей - [58]

Ле Манси заманил Филиппа в Норту, договорился с Батаром (вернее, капитаны Рауля, состоящие при обоих нобилях, договорились друг с другом), и в урочное время двинулся к Данкассе. Все шло, как задумано. Филипп должен был остановиться на дневку именно там, где он и остановился, и на рассвете Манси и Батар должны были взять спящий после длительного перехода лагерь. Король, его брат и все Вилльо требовались Раулю живыми, и это, с одной стороны, успокаивало совесть Жана – не ему решать судьбу пленных, а с другой... С другой стороны, Жан знал мстительный нрав Агнесы. Он не забыл ужас, который испытал, глядя на мертвые головы в соломенных коронах, среди которых была голова его собственного отца...

Манси было глубоко плевать на Вилльо, пусть их хоть с кашей едят, но Филиппа и Александра было жаль. Может, Рауль их пощадит, хотя бы ради Эстелы и в память о Шарле? В конце концов, Сандеру всего двадцать, и он и так наказан судьбой! Пожалуй... Пожалуй, он, Жан Орви, не отдаст младшего Тагэре вместе с другими, а заберет себе в качестве гостя-пленника. После победы он получит право что-то требовать. Вот он и потребует, во-первых, подтверждения нового титула и владений, а во-вторых, Александра Эстре. За него, кстати говоря, можно выдать замуж Мадлен. Она прелестная девочка, но он не атэв и не вправе иметь двух жен, а если бедняжка действительно беременна, ее нужно побыстрее пристроить. Его ребенок будет носить имя Эстре, и он, Жан Орви, не будет чувствовать себя перед ним виноватым. Ну, а Александр с его горбом получит красавицу-жену, и всем будет хорошо...

– Сигнор, – младший офицер в цветах Лумэнов вел себя согласно этикету, но на его лице было написано удивление, переходящее в злость.

– Что случилось?

– Монсигнор, лагерь пуст. Тагэре бежали.

2884 год от В.И.

29-й день месяца Лебедя.

Сельдяное море

Корабль немилосердно скрипел и качался, впрочем, назвать старое рыбачье суденышко кораблем можно было лишь в припадке мании величия. К тому же оно немилосердно пропахло несвежей сельдью. Даже видавшие виды вояки клялись друг другу, что если пронесет, то они ни за какие деньги на проклятую селедку даже не взглянут. И тем не менее эти три кораблика оказались спасением для Филиппа Тагэре и рыцарей, решивших, кто из преданности, кто из страха перед победителями, последовать за королем в изгнание. Головы приверженцев ре Фло и Ларрэна, сдавшихся на милость Фернана Реви, до сих пор украшали Новый мост. Казалось естественным, что Рауль захочет исправить это сомнительное украшение по своему вкусу.

Как бы то ни было, но все представители клана Вилльо, находившиеся с королем, не колебались и, зажимая носы, ступили на осклизлые сходни. Проезд оплатили драгоценностями, оказавшимися у самого Филиппа, хотя, по мнению Сезара, которое разделяли все друзья Александра, следовало бы сначала вывернуть карманы родичей королевы.

Ошалевшие рыбаки, которым предоставили выбирать между ударом меча и вознаграждением, споро вывели кораблишки из уютной бухты на милость не на шутку разгулявшегося моря. Погода была под стать настроению. Хлестал сильный холодный дождь, порывистый ветер мало того что болтал утлые суденышки, как хотел, норовил облепить людей промокшими плащами. Рыцари, не боявшиеся на суше ни Проклятого, ни Творца, с ужасом вглядывались в серые, не по-летнему холодные волны, а некоторым скоро стало не до страха – морская болезнь оказалась пострашнее и Короля Королей, и взбесившегося моря.

Александру повезло, он быстро приноровился к жуткой болтанке и, пристроившись на корме, попытался собраться с мыслями. Брат короля, если б захотел, мог бы занять одну из двух клетушек, по недоразумению называемых здесь каютами, но Сандеру это показалось нечестным, и он остался с друзьями, невольно оказав услугу Фернану Реви, чья щепетильность так далеко не простиралась.

Сезар Мальвани только плечами пожал, узнав об очередной выходке «пуделя», а зеленый, как весенняя трава, но не утративший привычной иронии Луи Трюэль заметил, что неплохо было бы, воспользовавшись случаем, выкинуть сукиных детей за борт и сказать, что так и было.

«Волчата», как прозвали в Мунте рыцарей Александра, ведших необъявленную войну с «пуделями»-Вилльо, натянуто перешучивались, старательно обходя неприятные темы вроде возможности отправиться на корм рыбам, судьбы тех, кто остался в Арции, и собственных видов на будущее. Александр их понимал: рассчитывать на гостеприимство и помощь мужа Марты можно лишь до известной степени. Конечно, Марк их не прогонит, по крайней мере, сразу, но денег и воинов от него не дождешься, разве что он увидит в этом какую-то корысть для себя. Льстецы прозвали оргондского герцога Марком Смелым, но ему куда больше шло Марк Расчетливый. Единственным проблеском была давнишняя склока между Оргондой и Ифраной.

Жозеф, соперничающий в скупости со своим супостатом, вколотил уйму ауров в возвращение к власти Лумэнов, значит, Марк должен сделать ставку на Тагэре. Тем паче он зависит от меча Анри Мальвани, а отец Сезара мятеж Рауля не поддержал.

Дождь, и так хлеставший вовсю, припустился еще пуще, и тут за серой пеленой что-то мелькнуло...