Довод Королей - [232]

Трое эльфов встали спина к спине, готовясь к кажущемуся безнадежным бою. Кажущемуся, потому что Рамиэрль понял, что в этом мире даже Норгэрель – матерый волчище, затесавшийся в стаю пуделей. Если не потерять головы, можно отбиться. Скорее всего, им предложат сдаться, а в случае отказа расстреляют из луков. Коротко велев Норгэрелю прикрывать спину, Нэо сосредоточился, готовясь повторить фокус со стрелами, некогда спасший жизнь Леопине. Он успел сплести несколько заклятий, благо Солнечные были разнежены долгим миром. В Тарре никто бы и не подумал заводить долгие разговоры, но в Луциане все дела начинались с длинных, выспренних речей.

Впрочем, дело было не только в этом. Эльрагилл любил Аддара. Как бы ни был предан Свету владыка, убить во имя Его собственного сына и наследника непросто. Аддари так и не понял, что защищать Рамиэрля и Норгэреля не стоит, куда сильнее в защите нуждаются нападающие. Момент был упущен. Теперь удар владыки и его брата падет на их собственные головы, не причинив никакого вреда потомкам Ларрэна, но Солнечный принц оказался между двух огней. Если Эльрагилл решится, он убьет сына, прежде чем умереть самому. Даже если Аддару удастся избежать смерти от рук отца, отраженная волна его накроет. Пожертвовать мальчишкой? Ну нет, Рамиэрль из Дома Розы не столь Темен или Светел для таких штучек. Пришедшее в голову решение было безумным, но, снявши голову, по волосам не плачут.

Пока Эльрагилл, проклиная и умоляя, пытался оторвать сжимавшего лук Аддара от чужаков, Роман сплел пробивающее заклятье и, улучив момент, обрушил его на барьеры, ограждающие заключенное под Террасой Мечей порождение Тьмы. Внутренним взглядом Рамиэрль увидел, как по сверкающему куполу ударило некое подобие сотканной из света же кочерги. Раздался дикий надсадный визг, золотое сияние рва взлетело до середины стен, опало и погасло, с крыш, разваливаясь прямо в воздухе, обрушилось несколько статуй, и Роман едва успел отбросить летящие на них осколки. Правда, несколько неудачно, себя и своих подопечных он прикрыл, но лихорадочно работавший над встречным заклятьем Тэноллиан не заметил взметнувшегося в первом и последнем прыжке каменного льва и рухнул, придавленный глыбой золотистого мрамора. Совсем по-человечески завизжала какая-то женщина, разом иссякли струи фонтанов, но Рамиэрлю было не до сожалений. Сконцентрировав усилия, он развел в стороны половины ограждающего купола. Защита рухнула окончательно, но на сей раз сын Астена действовал удачнее и не упустил момента, соединив высвободившиеся элементы новыми скрепами.

Образовалось нечто вроде магической цепи, с помощью которой Нэо захватил забившееся в самой дальний угол своей тюрьмы отродье Тьмы и выволок его наружу. Оно и вправду оказалось маленьким и не таким уж и страшным, однако на Эльрагилла и его подданных оказало такое же влияние, как небольшая, но смертоносная змея, заползшая в кровать атэвского калифа.

Рамиэрлю было не до созерцания ужаса на божественно-прекрасных лицах. Тварюшка, несмотря на малые размеры, была сильна, как стадо быков, и вырывалась и выкручивалась, как кошка, которую тащат топить. Рамиэрль с трудом сдерживал ее за колдовской ошейник. Стало невыносимо жарко, лапы, или что там было у этого создания, оставляли на золотом и белом мраморе черные ожоги. Рамиэрль медленно, но уверенно тянул пылающий сгусток Тьмы к себе, одновременно воздвигая щит, который начинал загибаться вовнутрь, окружая огненное чудище второй кожей. Наконец Роману удалось достичь гармонии между притяжением и отталкиванием. Удерживая пленницу на расстоянии вытянутой руки, он повернулся к побледневшим Эльрагиллу и Ильгэйбе.

– Мы уходим, владыки. Не могу сказать, что наша встреча принесла радость обоим. Сожалею о случившемся, но вам не следовало решать наши судьбы в обход Светлого Совета и приговаривать нас к Бездне. Удар в спину не всегда попадает в цель, а предательство остается предательством. Хозяин, замысливший убить гостя, ничем не лучше гостя, поднявшего нож на хозяина. Так что вы с Альмиком квиты, и мы забираем его. Нам нужны четыре лошади и то, что Аддар захочет взять на память. После этого мы не станем обременять ни вас, ни этот мир.

Зверушку я возьму с собой, по крайней мере, до Врат, так как мне не хочется никого убивать, а вы не чужды человеческой подлости. Или вам приятнее услышать слово «божественной»?

– Вы поплатитесь за это. Вы и ваши повелители! – простонал Эльрагилл.

– В том-то и дело, что у нас нет повелителей, и приходится все делать самим. Наверное, в этом и есть причина нашей живучести. Ваш брат, возможно, не умрет, если вы отвлечетесь от нас и займетесь врачеванием, хотя сначала я бы спросил его о том, как умерла мать Аддара.

– Ты лжешь?

– Лгу? Нет. Всего лишь высказываю предположение, которое переросло в уверенность. Норгэрель, помоги. Возьми Альмика к себе, ему не удержаться на лошади, Аддари, опусти лук, он нам не понадобится. Прощайте.

Рамиэрль, оттолкнув огненную тварь на безопасное для лошади расстояние, вскочил на коня. Видимо, его подвела усталость и отвращение к происходящему. Успокаивая ошалевшее от страха животное, эльф забыл об Ильгэйбэ, которая не замедлила нанести удар, к счастью, не слишком сильный и умелый. Рамиэрль не только смог удержаться на коне, но и, воспользовавшись загодя созданным магическим щитом, отбросил ветер-молот на головы тех, кто его сотворил. С несчастного дворца полетело еще несколько статуй и золотых шаров, последней грохнулась огромная золотая ваза, украшавшая одну из террас. Увы, высвободившаяся энергия разрушила скрепы наспех созданной Рамиэрлем цепи, изрядно усугубив всеобщую неразбериху. Освободившееся отродье Тьмы метнулось вперед, видимо, в надежде залезть в свою конуру, представляющуюся ей самым безопасным местом среди царящего в Солнечной обители безумия, но судьба огненной твари Рамиэрля заботила меньше всего. У них оставалось несколько мгновений, чтобы пролететь под носом ошалевших воинов по мосту над светящейся пропастью, и они не упустили свой шанс. Задержать беглецов не успели или не рискнули.