Доспехи для шута - [83]

И если это – наша миссия, то о чем думала Арка?!

Йехар вдруг, пригибаясь, вскочил на ноги и схватил меня за руку.

– Уходим отсюда, живо!

Протестовать никто из нас не думал: не в таковском мы были положении, да и мысль, что мы сейчас увеличим расстояние между нами и моонами, грела замороженную присутствием этих тварей душу. Но даже единодушие, с которым все развернулись и собрались спускаться обратно по скалистой тропинке, нас не спасло.

Через девять с половиной моих шагов мы наскочили на патрульных.

Их было двое – наверное, они всегда ходят парами – и убивать они нас не стали. Один повернул голову туда, где располагался их лагерь – и мы воочию смогли убедиться в скорости стихийников тьмы: не прошло пяти секунд с момента призыва (если был призыв), а нас уже окружала толпа.

Только теперь мы получили сомнительное удовольствие рассмотреть моонов поближе. Хоть и в очень краткий срок.

Почти всегда они выглядели как сгустки тьмы, укутанные черными плащами. Некоторым, черных плащей (наверняка реквизированных у местного населения и вообще, где только можно), не хватало, и они были обряжены в нечто, напоминающее боевой костюм алхимика (за вычетом карманов). Мрак клубился вокруг них, выплывал наружу, будто ему было тесно, так, что казалось, что кроме него под плащами ничего нет, а сами мооны – просто дыры в пространстве этого мира. Но потом несколько ближайших тварей вдруг убрали свои завесы, и я разуверилась в своем приятном заблуждении.

Тьма словно впиталась в них – это была просто их стихия, мощь, которая их держала и которой было слишком много. Она осталась и теперь, делая нечеткими выступающие из-за капюшонов черты, которые заставили Йехара, странника по мирам, издать тихий возглас отвращения.

Лица у них имелись, но эти лица невозможно было бы описать. Они были до того искажены ненавистью, что, казалось, утратили принадлежность к живым существам. В памяти они не удерживались. Удерживались холод, страх, да еще ощущение тошноты, будто ты проглотил что-то большое, живое и скользкое. Потом меня много раз просили рассказать, как выглядели мооны, но ничего, кроме неосознанных взмахов руками, так и не добились. В отчете же моем стояли сплошные вдохновенные троеточия…

Случилось так, что единственная фраза, которая характеризовала моонов и внешне, и по жизни, уже была произнесена Йехаром в нашу первую встречу с этими существами.

Они – смерть.

Ничто живое с ними сосуществовать не могло. И нам выпала честь показать это на собственном опыте.

Странно – убивать они нас все еще не торопились. Вроде как разглядывали (у них явно были органы зрения, вообще, они отличались полным комплектом: уши, нос и губы тоже присутствовали, хотя смотреть было страшно что на все в целом, что по отдельности). На клинок Йехара – ноль внимания. На арбалет Виолы – тьфу в переносном пока что смысле.

Веслав же был не таким идиотом, чтобы с «Горгоной» кидаться на армию этих монстров. Алхимик сложил руки на груди и поднял голову, пытаясь улыбнуться. Вид его говорил, что если жить он спокойно не умел, то хоть помрет без лишних нервов и истерик.

Очень хотелось поступить, как он, поскольку в моем исполнении любая попытка сопротивления выглядела как часть акции «Задави моона смехом». Но если бы мы вдвоем решили постоять неподвижно и поулыбаться в небеса – это выглядело бы плагиатом, так что я приняла героическое решение помирать в бою.

Эдмус, у которого из оружия и вовсе были клыки да когти, – тоже. Он и не пытался улететь, просто подвинулся так, чтобы его крылья закрывали меня, чуть согнулся и выставил перед собой тонкие когтистые пальцы. Шутить изволит, ах, нет, не изволит. Он же так и не научился предавать.

Я улучила миг, может, последний перед тем, как мы захлебнемся их темнотой, как те спириты в Городе, и взглянула в небо. Потому что по сторонам я смотреть не могла: они были повсюду. Только вверх.

Эдмус говорил, спириты пытаются по небу угадать, что ждет их дальше…

Ничего особенного небо нам не сулило. Обычное, с сероватыми облаками. Низкое.

Из-за скал лениво ползет восходящее солнце, которое пока еще не успели закрыть облака.

Я залюбовалась им: слишком редко за пару последних недель мне приходилось видеть дневное светило. К тому же при взгляде на его лучи меня посетили сентиментальные мысли вроде того, что вот, и попрощаться ни с кем не успела, и вообще, несправедливо умирать во цвете лет, когда еще и замуж не вознамерилась даже выйти. Словом, я раздумывала обо всем этом достаточно долго, удивляясь только, что мооны так медлят, и вдруг почувствовала…

Мне отдавили ногу.

Мооны, подумалось мне в первую минуту, оборзели окончательно.

Знакомый голос прошипел в ухо:

– Заканчивай со ступором!

Я непонимающе посмотрела сперва на Веслава, который сменил свою благостную мину на рабочую нервическую, потом на задумчивого, но все еще напряженного Йехара. Еще несколько мгновений до меня доходило, что вокруг нас как-то излишне светло.

Потом я начала смеяться.

Мооны действительно обаглели вконец. Пока я любовалась восходом – они попросту умотали обратно в свой лагерь, оставив Дружину в несколько шокированном состоянии. Мы были одни на скалистой тропе. Живые.