Дорогой Джим - [89]
Я смотрела на умирающую рыбу — и мне вдруг почему-то вспомнилось выражение глаз тех двух девчушек, которым Джим накануне помог отнести покупки к машине. Обе дурочки смотрели на него с собачьей преданностью в глазах. Таким хоть из пушки над ухом пали — все равно ничего не услышат.
— А что, ты знаешь кого-то в городе, кто бы пытался сопротивляться? — хмыкнула я.
Она вытащила из папки еще один листок.
— До сегодняшнего дня — нет. Но на одной из чашек в доме миссис Холланд обнаружены следы слюны. Нашли их только сейчас — сразу, при осмотре места преступления почему-то не заметили. Не соответствует никому из тех, кого мы знаем, но она принадлежит мужчине, в этом можно не сомневаться. Судмедэксперты говорят, что жертва имела половое сношение перед тем, как ей проломили голову, но секс был защищенным. Никаких следов спермы, естественно.
— Да, негусто.
— Уговори Ифе подписать официальное заявление. Как только оно будет у меня в руках, я тут же надену на эту тварь наручники, а когда проведем соответствующие анализы, мы сможем сравнить их…
— Ты же знаешь, она не станет ничего писать, — перебила я. — С того самого дня я только и делаю, что уговариваю ее пойти к тебе. А она вместо этого идет в лес и стоит там часами — слушает, как шумят деревья над головой.
— Может, если мы возьмем образцы у нее…
— Боюсь, поздновато спохватились, сержант, — криво усмехнулась я. — Она уже раз двадцать после этого приняла душ.
Брона, сунув лист в пластиковую папку, убрала ее под водительское сиденье. Какое-то время мы просто сидели, молча слушая, как за окном шлепает хвостами по доскам засыпающая рыба. Мне вдруг вспомнилось, как когда-то, много лет назад, мы с Броной выкурили свою первую сигарету — это было в нескольких метрах от того места, где мы сидели сейчас. Когда я повернулась к ней, она плакала.
— Ну-ну, тише, Брона, — всполошилась я, чувствуя себя последней дрянью, потому что не знала, что делать и что сказать, чтобы успокоить ее. — Все будет хорошо, вот увидишь.
Шмыгнув носом, она вытерла его рукавом форменной рубашки и бросила на меня взгляд, ясно говоривший: она прекрасно знает, что я мечтаю сделать.
— Ты-то сама в это веришь? — буркнула она. — Вот то-то…
— Пожалуйста, еще один «Мерфи»,[27] Джонно.
Кроткий голос принадлежал мне. Я бы в жизни не догадалась об этом, если бы не почувствовала, как шевелятся мои губы, когда я произнесла эти слова. Двигались только губы — сама я как будто застыла. Понимаешь, в этот момент я играла роль таинственной Распутницы, Красы и Гордости Нашего Города, легенду о которой передавали из уст в уста все местные сплетники. Особенно их занимала та ее часть, где говорилось, что я до сих пор не подпустила к себе ни одного мужчину. Что ж, если разрушить раз и навсегда сложившийся имидж уже не в моих силах, надо по крайней мере извлечь из него хоть какую-то пользу, решила я. Убедившись, что Брона наконец перестала лить слезы, я отправилась домой, отыскала самую короткую черную юбку из всех имеющихся в моем распоряжении, после чего укоротила ее еще на пару дюймов. Потом, отыскав среди оставленных Эвви пожитков что-то дорогущее и наверняка французское, попшикала себе на шею и, встав перед зеркалом, принялась репетировать роль сексуально озабоченной стервы, уделяя особенное внимание взгляду — ведь именно он должен был стать тем крючком, на который я намеревалась подцепить Джима Шустрика.
Была среда — иначе говоря, именно тот день, когда в баре Мак-Сорли был аншлаг, потому что любителей промочить горло и послушать очередную сказку, которую по средам рассказывал Джим, было хоть отбавляй. И все они мгновенно лишались последних мозгов, стоило ему только открыть рот.
Стало быть, это был мой последний шанс привести в исполнение свой план — пока чертова свадьба не спутала все карты.
Джонно, благослови Боже его фальшивую челюсть, встал за стойку бара еще до того, как я родилась. Подмигнув, он прошелся вдоль нее своей неподражаемой походочкой бывалого боцмана, привыкшего ступать по качающейся палубе, и молча поставил передо мной кружку. Милый, старый Джонно! Бросив взгляд на мою размалеванную физиономию, он уже открыл было рот, собираясь спросить, какого черта я веду себя подобным образом, но потом благоразумно передумал. До сих пор благодарна ему за то, что тогда у него хватило ума промолчать. Потому что один вопрос мог бы все испортить. Видишь ли, волк очень не любит, когда добыча, вместо того чтобы убегать, сама начинает охоту, только теперь уже за ним: стоит ему что-то заподозрить — пиши пропало.
Поэтому, усевшись в кабинке, которая давно уже по молчаливому согласию была закреплена за мной и сестрами, я не спеша потягивала свое пиво. Битый час я сидела со скучающим видом домохозяйки, которой все до смерти надоело, пока не почувствовала у себя на спине взгляд, от которого по всему моему телу разбежались мурашки. Поежившись, я сунула в рот еще одну «Мальборо», предварительно отломав фильтр, чтобы дело пошло быстрее. Я бы еще долго тряслась, кожей чувствуя присутствие Джима, как вдруг он чуть ли не хлопнулся мне на колени.
— Пить в одиночку вредно — чувство юмора пропадет. Во всяком случае, так утверждал мой папаша, — наставительно проговорил он.
Кровавые Средние века. Свободная республика Венеция. Зверское убийство семьи актеров. Невинные жители бесследно исчезают в тюремных застенках дожей… «Зачистку» и устранение неугодных дожу граждан производит тайная организация «Совет десяти».Смертоносный Совет не только не канул в Лету, но и сохранил свое влияние до сегодняшнего дня. Теперь этой грозной машине теневой власти бросает вызов Виктор Талент, тихий ученый, открывший секрет генетического кода риса.Сможет ли Виктор в одиночку противостоять могущественным силам или станет их следующей жертвой?
Владелец магазина географических карт Якоб Шталь мечтает о парусниках и тропических островах, но в реальности еле сводит концы с концами. После убийства его отца, крупно задолжавшего русской мафии, мечта Якоба в некотором роде сбывается — он оказывается в плену на неизвестном судне, совершает побег с помощью прекрасной разбойницы и попадает на райский островок в Карибском море, где его поджидают Робинзон-отшельник, краденые сокровища и ключи к разгадке старых тайн. Но сказочная романтика — лишь маска, скрывающая невыразимый кошмар, о котором посвященные избегают упоминать даже шепотом.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.