Дорогой Джим - [87]
— До меня тоже дошли эти разговоры, — проговорила тетушка Мойра, устремив взгляд поверх моего плеча, словно что-то на улице привлекло ее внимание. — О моем дорогом Джиме, знаешь ли, рассказывают ужасные вещи. Но так было всегда — он с самого начала меня предупреждал. Я, кстати, тоже не слепая — что бы вы там обо мне ни думали, мои драгоценные. — Она коснулась моей руки. — Милый Джим… В свое время он был довольно необузданным — ничуть в этом не сомневаюсь. Вечно валял дурака, возможно, даже пил больше, чем следует, — материнским тоном проворковала она. — Но теперь со всем этим покончено. Он дал мне слово. А те слухи… я имею в виду то, что, говорят, он сделал с Ифе… Я просто не могу поверить… — Она замолчала, по-прежнему избегая смотреть мне в глаза.
— А я могу, — отрезала я. И высвободила руку — даже не пытаясь притвориться, что это вышло случайно.
Что-то промелькнуло в этих светлых, словно позаимствованных у Бетти Дэвис,[25] глазах, и стыдливо краснеющая невеста снова укрылась за мрачными стенами донжона,[26] куда она пряталась, когда приходило время делать черную работу. Разом окостенев, тетушка Мойра вытянула шею и покачала головой с таким видом, точно на нее вдруг снизошло озарение. Когда она снова взглянула на меня, лицо у нее было такое, словно я только что имела неосторожность брякнуть, что ее пластмассовый Христос есть не что иное, как воплощение зла. Будь у нее иголка, она, не задумываясь, воткнула бы ее в меня.
— Понятно… — поджав губы, протянула она. — Стало быть, ты своими глазами видела, как он это делал?
— Нет, — ответила я. Из-за занавески высунулся веснушчатый нос — видимо, наш разговор на повышенных тонах привлек внимание портнихи и любопытство оказалось сильнее ее. — Не видела.
Мойра укоризненно покачала головой. Сережки в ее ушах мелодично звякнули.
— Тогда как ты можешь так уверенно говорить об этом? Вы ведь совсем его не знаете… Как же у вас поворачивается язык обвинять его в таких чудовищных вещах? — Лицо ее покрылось красными пятнами, пышная грудь заходила ходуном. Она стиснула руки с безукоризненно наманикюренными ногтями… блеснул алый лак… мне вдруг показалось, что кончики пальцев у нее в крови…
Чудовищные вещи? Так они начали происходить здесь задолго до того, как Джим протянул свои лапы к моей сестре, подумала я, с содроганием вспомнив, что осталось от лица Сары Мак-Доннел. Я бы не удивилась, если бы тетушку Мойру ждала та же участь… ну, не сразу, конечно, а через пару недель после свадьбы.
— Я ничего не знаю, тетя Мойра, — произнесла я самым невозмутимым и покорным тоном, на какой только была способна. — А сейчас прости, но мне действительно пора. Дома меня ждут сестры.
Она вдруг улыбнулась — наверное, кое-какие воспоминания бессильна вытравить даже любовная магия — или чем там ее околдовал Джим. Возможно, Мойра вспомнила, как мы втроем были еще маленькими… один-единственный незамутненный кадр ее жизни, когда в нее еще не вошел «дорогой Джим». А может… может, она мысленно пожелала мне оказаться на шесть футов под землей и сама же устыдилась этого — впрочем, этого я не знаю и, наверное, не узнаю уже никогда. Потом глаза ее вновь превратились в щелочки.
— Свадьба в эту субботу, — проговорила она мечтательно. — В церкви Пресвятого Сердца, в два часа дня. Праздничный торт уже заказан. Со свежей клубникой и засахаренными фиалками. — Ее лицо снова озарилось голливудской улыбкой. Радостное ожидание счастливого события пересилило даже гнев, который охватывал Мойру, стоило только кому-то сказать дурное о «ее дорогом Джиме».
Во всяком случае, так я считала…
Не прошло и двух секунд, как я поняла, что ошибалась.
— Мы будем так счастливы вместе, — продолжала тетя, улыбаясь, как добрая фея-крестная из волшебной сказки, которую никогда не станет рассказывать Джим. — Надеюсь, вы, девочки, не собираетесь испортить нам праздник? Например, прилюдно дать Джиму пощечину? — Она осторожно расправила складку на платье — взгляд ее стал чужим, колючим. — Потому что тогда ни отец Мэллой, ни сам Господь Бог не спасут вас от меня.
Я, спотыкаясь, как слепая, вывалилась из ателье на улицу — и тут же нос к носу столкнулась с женщиной в форме, пуговицы на которой сияли еще ярче, чем фары ее патрульной машины. К этому времени мы с сестрами превратились для нее в невидимок. Вот уже больше недели, как она перестала даже здороваться с нами обеими — со мной и с Фионой. Похоже, лояльность многих наших знакомых в этом городе подверглась серьезному испытанию — впрочем, мы догадывались, что так будет. И верно — ну как можно верить «чокнутым сестрам Уэлш»? Но вот от нашей бывшей лучшей подруги мы такого не ожидали…
— Как поживаешь, Брона? — машинально пробормотала я, углядев свой велосипед. На самом деле ее дела меня сейчас интересовали меньше всего.
— Живо в машину! — уткнув подбородок в воротник форменной рубашки, гаркнула она. Господи, сморщилась я, назвать машиной этот дерьмовый «форд-мондео»! Грязная мыльница на колесах!
— «Живо в машину» — это вместо «привет», да? Первый раз за всю неделю ты соизволила заговорить со мной — и тут же начинаешь корчить из себя крутого копа! А акцент… Боже! Где прошло твое детств? В Бронксе? Значит, я арестована, да? А за что? За то, что меня в упор никто не видит?
Кровавые Средние века. Свободная республика Венеция. Зверское убийство семьи актеров. Невинные жители бесследно исчезают в тюремных застенках дожей… «Зачистку» и устранение неугодных дожу граждан производит тайная организация «Совет десяти».Смертоносный Совет не только не канул в Лету, но и сохранил свое влияние до сегодняшнего дня. Теперь этой грозной машине теневой власти бросает вызов Виктор Талент, тихий ученый, открывший секрет генетического кода риса.Сможет ли Виктор в одиночку противостоять могущественным силам или станет их следующей жертвой?
Владелец магазина географических карт Якоб Шталь мечтает о парусниках и тропических островах, но в реальности еле сводит концы с концами. После убийства его отца, крупно задолжавшего русской мафии, мечта Якоба в некотором роде сбывается — он оказывается в плену на неизвестном судне, совершает побег с помощью прекрасной разбойницы и попадает на райский островок в Карибском море, где его поджидают Робинзон-отшельник, краденые сокровища и ключи к разгадке старых тайн. Но сказочная романтика — лишь маска, скрывающая невыразимый кошмар, о котором посвященные избегают упоминать даже шепотом.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.