Дорогой Джим - [112]
И вот однажды ночью девочки проснулись оттого, что все тролли барабанили в дверь их хижины, пытаясь проникнуть внутрь.
— У нас остался только один-единственный выход, — сказала самая храбрая из сестер. — Мы должны спуститься на землю и сражаться с ними, несмотря на все опасности, которые подстерегают нас внизу. Ведь мы — сестры, которые привыкли спать под звездами!
Самая храбрая из трех сестер… Как тебе это нравится? Мама всегда питала склонность ко всему мелодраматическому. И начинался леденящий душу триллер, «звездами» которого были, как ты догадываешься, Ифе, Фиона и я сама, — мы отчаянно сражались с ведьмами, демонами и рыцарями Тьмы. И конечно, побеждали — вернув обратно одеяло, сотканное из лунного света и звезд, храбрые сестры жили долго и счастливо. А уходя, мама никогда не просила нас потушить ночник — и он горел в нашей спальне до утра, так что счет за электричество в результате получался просто астрономическим. Я ведь, кажется, уже рассказывала тебе, как она нас любила — наша мама?
Только то, что ожидало нас на вокзале на этот раз, мало походило на волшебную сказку.
Усевшись в пригородный поезд, идущий до Малахайда, мы вновь погрузились в мрачное молчание. Мимо окна проносились сонные пригороды с домиками, спускавшимися к самой воде. Наконец мы были на месте — оставалось только пройти по узким улочкам, где каждый домик, казалось, был сделан из пряничного теста.
Из нас троих самой храброй на этот раз оказалась я — потому что первая решилась позвонить в дверь дома номер один по Стрэнд-стрит, пока Фиона с Ифе робко топтались на крыльце. Почему-то мне на память пришел тот день, когда тетушка взяла меня с собой покупать сласти, — и я сразу почувствовала себя жутко старой.
За дверью послышались хорошо знакомые мне неторопливые размеренные шаги… потом кто-то резко повернул ручку. Внутри у меня все похолодело — это сочетание звуков я успела возненавидеть еще в Каслтаунбире, где мне приходилось слышать их каждую пятницу. И вот дверь распахнулась.
Она показалась мне еще красивее, чем прежде. Ее волосы за эти годы успели отрасти и теперь пышной волной спадали ей на плечи — и сами плечи, и лицо Мойры были покрыты ровным загаром. Белозубая улыбка казалась ослепительной — даже фальшивые зубы Джонно и то не так сияли, а платье, которое было на ней, казалось, нанесли баллончиком с краской, до такой степени оно облегало ее тело — как вторая кожа. Неужто где-то в доме спрятана машина времени, тихо изумилась я про себя. Мойра явно сумела повернуть время вспять… Джим еще не успел войти в нашу жизнь, мы все трое снова стали детьми, и наши родители были еще живы.
Да-да… догадываюсь, что ты хочешь сказать. Самое время прятать голову в песок, точно?
Не знаю уж, что за рак ее сжирал… не иначе рак кожи, потому что выглядела она так, словно весь день напролет просиживала в солярии. На носу у нее появилась россыпь веснушек. Какое-то время Мойра молча разглядывала нас, а потом улыбнулась такой слащавой улыбкой, что я невольно поежилась, поскольку ничего хорошего она нам не сулила. Я тут же пожалела, что не прихватила с собой нож.
— Ну, вот и вы, мои дорогие! — проворковала тетушка. «Ну и где она прячет наше одеяло из звездной пыли», — невольно подумалось мне. — Вы как раз к чаю.
Опять меня преследует это странное чувство… мне почему-то не хочется рассказывать тебе, что было дальше.
Потому что ты ведь и сам можешь догадаться, не так ли? Знаешь, что самое непонятное в том времени, которое мы провели в этом доме? То, как на удивление цивилизованно, я бы даже сказала, приятно все это начиналось. Нет, конечно, тетушка Мойра была в ярости — мы почувствовали это уже в тот момент, когда расселись вокруг массивного, из красного дерева стола, который помнили с детства.
— Рак кости, — небрежно бросила Мойра, кивнув, словно представилась, ей-богу. — Это означает, что в один прекрасный день я просто перестану существовать. Но не стоит так переживать. Как только меня не станет, вы сможете забрать все доказательства ваших… действий — они лежат вот тут, в этом шкафу. — Она указала на стоявший в углу дубовый комод. Единственным украшением его был знакомый нам портрет Имона де Валера. Пластмассовые статуэтки святых, судя по всему, она с собой не прихватила. В доме пахло пылью, горем и воспоминаниями. Здесь не жили… здесь просто ждали. Со стены на нас укоризненно взирал пластмассовый Иисус, полосатые бумажные обои напомнили мне те, что лет пятьдесят назад можно было увидеть в доме чьей-нибудь покойной прабабушки. Кроме стола и комода, в комнате больше не было никакой мебели — только стулья, которые выглядели так, словно их расставили заранее.
— Что за доказательства? — невозмутимо осведомилась Фиона, изо всех сил стараясь делать вид, что ей нисколечко не страшно. — Мы видели только зажигалку, так что…
— Как, неужели не помните? — насмешливо протянула тетушка. Судя по ее цветущему виду, как-то слабо верилось, что дни ее сочтены. Потянувшись, она отперла один из ящиков комода и вернулась, держа в руках нечто, смахивающее на коробки, куда после прополки сложили сорняки. Тогда-то я и обратила внимание на ее ожерелье. На первый взгляд оно было то ли из железа, то ли из черненого серебра. Только вместо подвесок его украшали не драгоценные камни, а ключи. Сунув нам под нос одну из коробок, наполненную какой-то сухой грязью, она продолжала: — Полиции так и не удалось это найти. А я… я смогла! Правда, не сразу. Я отправилась туда сразу же, как Брианна из супермаркета сказала мне, что мой Джим накануне заезжал к ним — купил бутылку шабли и поехал на пляж. — Мойра уставилась на меня тяжелым взглядом. Я держалась, сколько могла, но потом все-таки отвела глаза в сторону. — Беда в том, что он в рот не брал шабли, терпеть его не мог. Вот мне и показалось это странным, понимаете? Вообще говоря, ощущение надвигающейся беды впервые появилось у меня еще до того, как я узнала, что он… — Мойра задохнулась. Я догадалась, что ей стоило немалых усилий заставить себя выговорить слово «мертв». — Вот так-то. Ладно… Как бы там ни было, мне пришлось уйти, когда появилась Брона со своей шайкой, поскольку они прихватили с собой собак. Но потом я вернулась. И мне посчастливилось… Я раскопала настоящие сокровища. Даже после того, как эти тупые полицейские затоптали все в грязь. Сокровище, да… И притом не одно. Тут у меня целая коллекция. Хотите посмотреть?
Кровавые Средние века. Свободная республика Венеция. Зверское убийство семьи актеров. Невинные жители бесследно исчезают в тюремных застенках дожей… «Зачистку» и устранение неугодных дожу граждан производит тайная организация «Совет десяти».Смертоносный Совет не только не канул в Лету, но и сохранил свое влияние до сегодняшнего дня. Теперь этой грозной машине теневой власти бросает вызов Виктор Талент, тихий ученый, открывший секрет генетического кода риса.Сможет ли Виктор в одиночку противостоять могущественным силам или станет их следующей жертвой?
Владелец магазина географических карт Якоб Шталь мечтает о парусниках и тропических островах, но в реальности еле сводит концы с концами. После убийства его отца, крупно задолжавшего русской мафии, мечта Якоба в некотором роде сбывается — он оказывается в плену на неизвестном судне, совершает побег с помощью прекрасной разбойницы и попадает на райский островок в Карибском море, где его поджидают Робинзон-отшельник, краденые сокровища и ключи к разгадке старых тайн. Но сказочная романтика — лишь маска, скрывающая невыразимый кошмар, о котором посвященные избегают упоминать даже шепотом.
Светлана Логинова — известный эстонский журналист, автор двух скандально известных книг об организованной преступности — «Бандитский Ида-Вирумаа» и «Криминальная Эстония». Ее новая книга «Черная вдова» тоже основана на реальных фактах и событиях и, тем не менее, не является чисто журналистским расследованием. «Черная вдова» — художественное произведение, написанное в жанре «криминального чтива». Главная героиня — молодая женщина из Санкт-Петербурга, которая вышла замуж за американского летчика, оставившего ей после своей гибели немалую сумму по страховому полису.
Я слишком долго возвращался. Я слишком долго ощущал себя живым. Я слишком долго не мог вспомнить. Я слишком долго не слышал чужих слов. Цеплялся за иллюзию. Теперь всё позади. Синюшное тело Игоря. Изуродованный труп Барыбина. Альберт ещё корчится в ванной заполненной битым стеклом. Бутылки пригодились. Жизнь покидает его неохотно. По капельке. Скоро он присоединится к своим друзьям…
Она таится во мраке и прячется в пламени камина. У нее много обличий и имен. Она является ему в образе девушки с бледной кожей и волосами цвета воронова крыла. Она хищным взглядом наблюдает за ним. Она – муза, которая скрывается в глубинах его разума. Но что, если однажды она обретет плоть и кровь?Он – семнадцатилетний Эдгар По. Ему не терпится покинуть родной город и уехать учиться в университет. А еще – поскорее жениться на юной красавице Эльмире. Но ее семья против брака, ведь Эльмира и Эдгар слишком молоды. К тому же отец юноши хочет лишить сына средств к существованию, чтобы тот не смог учиться и сочинять стихи.И однажды юный поэт выпускает на свободу свою музу, совершенно не подозревая, что его ждет.
Молодой программист Андрей живет жизнью обычного человека: работает, отдаляется от семьи, его мысли заняты незначительными вещами. Но все меняется, когда однажды он оказывается захвачен террористами, и его жизнь оказывается на волоске. Познакомившись с человеком, который потерял все, Андрей дает объективную оценку реальности: не стоит ждать спасения, ибо спасение в руках самих заложников. Им дано всего двенадцать часов. Кто и какую попытку предпримет, чтобы спасти свою душу?
Книга о нашей жизни. О предрассудках, страхе, вере. Главный герой ищет путь к самому себе. Фантастический триллер, который заставит тебя взглянуть иначе на свою жизнь. Книга изменившая мир человека, его взгляды и цели.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.