Дорогие гости - [166]

– Бедная миссис Барбер. Чтобы еще и такое вдобавок ко всему прочему. Я… я была к ней несправедлива. Ты час-то говорила мне, Фрэнсис, что она несчастлива в браке, и теперь я понимаю почему. Подумать только, что мистер Барбер творил такое! Все это время, у нас под носом! Да, я была очень несправедлива к ней.

Миссис Плейфер, снова усаживаясь на диван, согласилась, что история чрезвычайно некрасивая. Она всегда говорила, что мужчины – слабый пол, и подобного рода вещи в очередной раз это доказывают. Однако миссис Плейфер тоже явно чувствовала себя не в своей тарелке и как будто бы избегала встречаться взглядом с Фрэнсис.

– Ну ладно, – наконец сказала она. – По крайней мере, теперь все уладилось. Должно быть, для миссис Барбер огромное утешение, что наконец-то преступника арестовали. Да и для всех нас облегчение, что он больше не шатается здесь по улицам, не правда ли?

– Безусловно, – подтвердила Фрэнсис.

Ею по-прежнему владела странная апатия. Извинившись, она покинула гостиную и поднялась наверх. Больше всего на свете, осознала она, ей сейчас хочется покурить. Она направилась прямиком к прикроватной тумбочке, достала сигаретную бумагу, жестянку с табаком и проворно, без всякой дрожи в руках, скрутила сигарету.

Но после первой же затяжки Фрэнсис закашлялась. Кашель не прекращался – напротив, постепенно усилился до рвотных спазмов, сотрясающих все тело. В конце концов она подбежала к камину и наклонилась над колосниковой решеткой, мучительно давясь сухой рвотой; слезы и слюни текли ручьями и смешивались с холодной золой на каменном поду.

Ко времени, когда миссис Плейфер ушла, Фрэнсис уже отдышалась. Между ней и миром снова висела непроницаемая завеса. Она приготовила ужин и с аппетитом поела. Потом набрала ванну и долго лежала в ней, наблюдая, как пар – словно фантастический дым – поднимается от ее голых рук в холодный воздух судомойни. Позже они с матерью мирно сидели у камина в гостиной, прямо как в прежние времена. Незадолго до десяти выпили по чашке какао, после чего Фрэнсис завела часы, взбила подушки, и они обе, зевая, отправились спать. В горле у нее больше не першило, даже мышцы уже не ныли – и впервые со времени смерти Леонарда она спала крепким сном без сновидений.

На следующий день все газеты писали про арест и про подозреваемого, Спенсера Уорда (Фрэнсис уже постепенно привыкала к этому имени – и к имени девушки: Билли Грей). Но никаких новых фотографий в прессе не появилось, каковое обстоятельство помогло Фрэнсис сохранить несколько отстраненное отношение к последним событиям. «Миррор» поместила самую содержательную заметку: Спенсер Уорд работал в гараже у Тауэрского моста; проживал с матерью, вдовой погибшего на войне солдата. Он худощавого телосложения, шатен, глаза карие – под такое описание подходил кто угодно. Девушка работала ассистенткой в вест-эндском «салоне красоты», что бы это ни значило, и «познакомилась с убитым мистером Барбером» летом, в пивной рядом с салоном, когда сидела там со своей сестрой за кружкой пива.

Увидев имя Леонарда в сочетании со словом «убитый», Фрэнсис опять почувствовала страх. Испугавшись, как бы он не начал возрастать, превращаясь в изнурительный ужас вроде вчерашнего, она поспешно отложила газету в сторону. Какая, собственно, разница, прочитает она или нет? Что это изменит? Они с Лилианой приняли решение.

После полудня к ним с матерью нанес визит сержант Хит. Он пришел удостовериться, что они видели новости в прессе, и сообщить, что их показания будут зачитаны в полицейском суде в четверг утром. Им нет необходимости лично присутствовать на слушании, сказал сержант, если только они сами не пожелают, а у них вряд ли есть такое желание. О, мисс Рэй собирается пойти? Это полностью на ее усмотрение, конечно же… Да, они с инспектором Кемпом довольны, что наконец поймали преступника. Жаль, что мистер Уисмут не заговорил раньше, тогда он избавил бы всех от многих неприятностей и переживаний – но, разумеется, никто не жалеет об этом больше самого мистера Уисмута, у которого теперь начались собственные неприятности: ему предъявлено обвинение в даче ложных показаний и препятствовании следствию. Вдобавок мистера Уисмута бросила невеста, мисс Никсон! Ну, в данных обстоятельствах оно и неудивительно…

Сержант Хит был оживлен и словоохотлив, держался непринужденно, без тени прежней настороженности, сильно нервировавшей Фрэнсис. Он не упомянул о Лилиане. Не упомянул о страховом полисе. Они с инспектором, вспомнила Фрэнсис, однажды с уверенностью охарактеризовали убийцу как «вполне приличного человека, с устойчивым распорядком жизни», но, похоже, сержант забыл и об этом тоже: этот Уорд, со смаком сказал он, «отъявленный негодяй, да-да, настоящий бандит». Фрэнсис понимала, что надо бы исподволь расспросить полицейского, выяснить разные важные подробности, но сомневалась, что у нее хватит хитрости и хладнокровия на это. В любом случае он пробыл у них всего лишь десять минут. Ему еще нужно опросить людей в Бермондси, мать и соседей Уорда. Фрэнсис проводила сержанта до двери, потом немного постояла у окна в гостиной, наблюдая, как он садится на велосипед и отталкивается от бордюра. Она со стыдом поняла, что испытывает точно такое же чувство, какое вчера утром испытала Лилиана: просто громадное облегчение – словно непосильная тяжесть свалилась у нее с плеч и все напряжение разом отпустило при виде того, как сержант решительно и целеустремленно направляется прочь из ее жизни в чью-то еще жизнь.