Дорогие гости - [160]
Но потом Фрэнсис взглянула на Кристинино мятое платье и грязно-коричневый кардиган, окинула глазами неряшливую комнату, интерьер с претензией на богемный стиль. Вся ложь, которая когда-либо говорилась здесь, была такой безобидной. Такой невинной, такой безвредной…
Фрэнсис поняла, что ничего не расскажет. И поняла, что тем самым выроет пропасть между собой и Крисси, уже вырыла. «Я ведь осознала это еще той ночью, в саду», – горько подумала она. Тогда она отказалась от всего привычного и обыденного, от простых доверительных отношений. Вернее, Лилиана вынудила ее отказаться. Конечно, она не станет ни в чем винить Лилиану. Никогда не станет. И все же… господи, ну почему, почему она схватилась за чертову пепельницу? Как это все несправедливо! Они собирались начать новую жизнь. Одной жизни Фрэнсис уже лишили однажды – этой вот жизни, здесь, с Кристиной. Неужели у нее отберут и другую, с Лилианой?
Она снова расплакалась – на сей раз от жалости к себе.
– Ох, Крисси, извини.
– Скажи, как тебе помочь?
Фрэнсис вытерла платком слезы и высморкалась:
– Просто я страшно устала. Вот и вижу все в черном цвете. Сил нет как спать хочется все время. А ночью не заснуть, хоть убей.
– Так поспи сейчас. Ложись на кровать.
– Нет-нет. Мне нужно домой, за матерью присматривать. Но… – Ее голос зазвучал просительно. – Можно я посижу тут еще немножко? Ты чем занималась до моего прихода? Печатала? Так продолжай, пожалуйста.
– А треск машинки тебя раздражать не будет?
– Нет, скорее успокоит. Честное слово.
Немного поколебавшись, Кристина подошла к письменному столу, сняла крышку с пишущей машинки и села работать. Фрэнсис свернулась клубком в кресле и закрыла глаза. Дробный стук клавиш поначалу казался громким. Но вскоре она начала терять связь с действительностью, уплывать прочь, плавно воспарять над звуками. Она смутно, словно откуда-то издалека, ощущала тесноту кресла; прижатое к плюшевой спинке ухо вспотело и заныло, но у нее не хватало желания или силы, чтобы переменить позу. Фрэнсис крепко заснула, спустя какое-то время вздрогнула и на миг очнулась, потом опять провалилась в глубокий сон. Проснувшись же, она увидела огненно-оранжевую сетку электрического обогревателя, увидела светящийся зеленый абажур настольной лампы Крисси, увидела часы. Двадцать минут шестого. Ох, не следовало так долго задерживаться! Мало ли что может случиться дома.
Но едва она принялась с трудом расправлять затекшие члены, как услышала какой-то голос, пробивающийся сквозь безостановочный стрекот машинки, – пронзительный голос на улице. Она его уже слышала два или три раза, осознала Фрэнсис, – слышала во сне, вместе с шумом транспорта под окнами. Но только сейчас, в бодрствующем состоянии, она поняла, что это за голос такой. Мальчишка-газетчик выкрикивал заголовки одной из вечерних городских газет. Фрэнсис прислушалась, пытаясь разобрать слова, затем посмотрела на Кристину:
– Крисси, перестань стучать на минутку, а?
Кристина вздрогнула:
– Ты проснулась! Я думала… В чем дело?
– Разве ты не слышишь?
– Ты про что?
Фрэнсис напряженно застыла в кресле:
– Ну вот же!
Крик повторился.
– Что там орет газетчик? – Но она уже сама поняла. – «Чемпион-Хилл», да? Открой окно!
– Прекрати, Фрэнсис. Ты меня пугаешь.
– Неужели ты не слышишь?
– Нет, я…
Но – да, теперь Кристина тоже услышала. Мальчишка приближался к дому. «Убийство на Чемпион-Хилл!» – вопил он. Значит, Фрэнсис не показалось. Но дальше он выкрикивал еще какое-то слово – «протест» вроде? Фрэнсис не была уверена. Она напрягла слух до предела. «Убийство на Чемпион-Хилл!» – опять донеслось с улицы, вполне внятно. Но вот следующее слово… и впрямь «протест», что ли? Однако в глубине души она знала, что никакой не «протест». Знала! Фрэнсис начала было вставать с кресла, но Кристина уже подскочила к окну, повернула щеколду, рывком подняла раму – и на этот раз крик долетел до них совершенно отчетливо: «Убийство на Чемпион-Хилл! Арест!»
Они ошарашенно уставились друг на друга. Потом Кристина стряхнула оцепенение – кинулась искать свою сумочку, но не нашла сразу и тогда вытрясла пару монеток из фарфоровой копилки, стоявшей на рабочем столе, и выбежала из квартиры, не закрыв за собой дверь.
Фрэнсис осталась сидеть в кресле, не в силах пошевелиться от страха, прислушиваясь к частому шлепанью Кристининых тапок по ступенькам, постепенно стихающему внизу. Вот он и настал, пронеслось у нее в уме. Момент, которого она с ужасом ждала все время. Полиция арестовала Чарли. Или Лилиану. Или обоих сразу. Они старательно, терпеливо собирали свои ложные доказательства и теперь перешли к решительным действиям. Фрэнсис закрыла глаза. Господи, пускай это будет Чарли, пускай это будет Чарли… Нет, не так! Это не может быть Чарли. Вообще никто не может быть. Господи, пускай окажется, что никто не арестован! Пускай окажется, что никто не арестован! Что это ошибка!
Протекло несколько невыносимо долгих минут, прежде чем Фрэнсис снова услышала торопливые шлепающие шаги на лестнице. Она не сводила глаз с открытой двери, и вот наконец в квартиру влетела Кристина, с развевающимися волосами, с газетой в руке. Вид у нее был взволнованный, но радостный.
Впервые на русском языке — дебютный роман автора «Тонкой работы», один из ярчайших дебютов в британской прозе рубежа веков.Нэнси живет в провинциальном английском городке, ее отец держит приморский устричный бар. Каждый вечер, переодевшись в выходное платье, она посещает мюзик-холл, где с бурлескным номером выступает Китти Батлер. Постепенно девушки сближаются, и когда новый импресарио предлагает Китти лондонский ангажемент, Нэнси следует за ней в столицу. Вскоре об их совместном номере говорит весь Лондон.
Лондонский бедный квартал, вторая половина XIX века. Сью Триндер, сирота, выросшая среди воров и мошенников, не знает, что судьба странными узами соединила ее жизнь с юной наследницей богатого имения, живущего замкнуто и уединенно. И едва порог дома переступает неотразимый Джентльмен, начинаются приключения, захватывающие дух своей непредсказуемостью.
Впервые на русском — новейший роман прославленного автора «Тонкой работы», «Бархатных коготков» и «Нити, сотканной из тьмы», своего рода постскриптум к «Ночному дозору», также вошедший в шорт-лист Букеровской премии.Эта история с привидениями, в которой слышны отголоски классических книг Диккенса и Эдгара По, Генри Джеймса и Ширли Джексон, Агаты Кристи и Дафны Дюморье, разворачивается в обветшалой усадьбе Хандредс-Холл, претерпевающей не лучшие времена: изысканный парк зарос, половина комнат законсервирована, гостей приходится принимать в цокольном этаже, и вообще быть аристократом невыгодно.
Сара Уотерс – современный классик, «автор настолько блестящий, что читатели готовы верить каждому ее слову» (Daily Mail) – трижды попадала в шорт-лист Букеровской премии. Замысел «Близости» возник у писательницы благодаря архивным изысканиям для академической статьи о викторианском спиритизме, которую Уотерс готовила параллельно работе над своим дебютным романом «Бархатные коготки». Маргарет Прайер приходит в себя после смерти отца и попытки самоубийства. По настоянию старого отцовского друга она принимается навещать женскую тюрьму Миллбанк, беседовать с заключенными, оказывая им моральную поддержку.
Впервые на русском — самый знаменитый из ранних романов прославленного автора «Тонкой работы», «Бархатных коготков» и «Ночного дозора». Замысел «Нити, сотканной из тьмы» возник благодаря архивным изысканиям для академической статьи о викторианском спиритизме, которую Уотерс писала параллельно с работой над «Бархатными коготками».Маргарет Прайор приходит в себя после смерти отца и попытки самоубийства. По настоянию старого отцовского друга она принимается навещать женскую тюрьму Миллбанк, беседовать с заключенными, оказывая им моральную поддержку.
Впервые па русском – новейший роман прославленного автора «Тонкой работы» и «Бархатных коготков», также вошедший в шорт-лист Букеровской премии. На этот раз викторианской Англии писательница предпочла Англию военную и послевоенную. Несколько историй беззаветной любви и невольного предательства сложно переплетенными нитями пронизывают всю романную ткань, а прихотливая хронология повествования заставляет, перелистнув последнюю страницу, тут же вернуться к первой.
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.
Юкио Мисима — самый знаменитый и читаемый в мире японский писатель. Прославился он в равной степени как своими произведениями во всех мыслимых жанрах (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и экстравагантным стилем жизни и смерти (харакири после неудачной попытки монархического переворота). В романе «Жизнь на продажу» молодой служащий рекламной фирмы Ханио Ямада после неудачной попытки самоубийства помещает в газете объявление: «Продам жизнь. Можете использовать меня по своему усмотрению. Конфиденциальность гарантирована».
Лауреат Букеровской премии Джулиан Барнс – один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автор таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «История мира в 10/2 главах», «Любовь и так далее», «Метроленд», и многих других. Возможно, основной его талант – умение легко и естественно играть в своих произведениях стилями и направлениями. Тонкая стилизация и едкая ирония, утонченный лиризм и доходящий до цинизма сарказм, агрессивная жесткость и веселое озорство – Барнсу подвластно все это и многое другое.
Впервые на русском языке роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Я исповедуюсь». Книга переведена на двенадцать языков, а ее суммарный тираж приближается к полумиллиону экземпляров. Герой романа Адриа Ардевол, музыкант, знаток искусства, полиглот, пересматривает свою жизнь, прежде чем незримая метла одно за другим сметет из его памяти все события. Он вспоминает детство и любовную заботу няни Лолы, холодную и прагматичную мать, эрудита-отца с его загадочной судьбой. Наиболее ценным сокровищем принадлежавшего отцу антикварного магазина была старинная скрипка Сториони, на которой лежала тень давнего преступления.
Случайно разбитый стакан с вашим любимым напитком в баре, последний поезд, ушедший у вас из-под носа, найденный на улице лотерейный билет с невероятным выигрышем… Что если все случайности, происходящие в вашей жизни, кем-то подстроены? Что если «совпадений» просто не существует, а судьбы всех людей на земле находятся под жестким контролем неведомой организации? И что может случиться, если кто-то осмелится бросить этой организации вызов во имя любви и свободы?.. Увлекательный, непредсказуемый роман молодого израильского писателя Йоава Блума, ставший бестселлером во многих странах, теперь приходит и к российским читателям. Впервые на русском!