Дороги шли через войну - [15]
Гвардии младший лейтенант Дронов узнал эту страшную историю от парторга батальона Попова.
— Сводите туда своих людей, — сказал парторг, — пусть посмотрят… Мы там митинг провели, когда вы были в боевом охранении. Получили мощный заряд ненависти…
Посуровевший младший лейтенант построил взвод и повел к тюрьме. Шли недолго. От мрачного серого здания повернули влево и за тыльной стеной вышли на пустырь, к тому месту, где фашистские палачи совершали казнь. На дне широкого рва пулеметчики увидели закоченевшие тела расстрелянных. Их было не менее двухсот. Жертвы гитлеровских выродков лежали друг возле друга — как стояли вместе, так и упали, сраженные пулями. Людей расстреливали в нижнем белье, руки у некоторых мужчин были скручены колючей проволокой. Среди казненных много стариков, женщин, подростков…
А наверху, на заснеженном пологом краю рва, лежали обгоревшие деревянные ворота с распятыми на них мужчиной, женщиной и ребенком лет трех-четырех — семья, принявшая мученическую смерть…
Сняв шапки, стояли гвардейцы-пулеметчики на краю рва. Стояли молча, цепенея от того, что видели. Командир взвода обвел взглядом суровые лица подчиненных. На выступивших скулах Мирзо Бобаджанова ходили желваки: солдат крепко сцепил зубы и тяжело дышал. Помрачнело, стало землистым лицо Силкина. У старшего сержанта Симакова дрожали губы… Да и сам командир взвода был не менее потрясен страшным зрелищем. Кровь стыла в жилах от лютой ненависти к врагам.
Провели короткий митинг.
— На моей родине, — говорил Мирзо, — в горах Памира, водятся шакалы. Их выслеживают и уничтожают. Но шакал в горах не такой опасный, как фашистский зверь. Мы увидели, на что он способен. Мы запомним этот ров! Мы предъявим фашизму полный счет! Будем беспощадно бить врага и будем спешить, чтоб скорей освободить советскую землю, не дать совершиться новым преступлениям гитлеровских шакалов!
Той же дорогой вел Юрий Дронов пулеметный взвод в свое расположение. Вел и чувствовал, как новая скрытая сила наполнила солдатский строй.
Ранняя весна
Южные теплые ветры пригнали дождевые облака. И без того сырая земля после стаявшего снега набухла, как тесто на дрожжах. Прошли дожди, вода смешалась с черноземом, и почва превратилась в непролазную грязь. Колесные машины стали, забуксовали и гусеничные вездеходы. И даже повозки не двигались; несчастные лошади рвали постромки, вылезали из упряжи, но ни они, ни ездовые ничего не могли сделать, чтоб сдвинуть с места увязшие в грязи повозки… Распутица, бездорожье стали серьезным препятствием на пути наших войск.
В полосе боевых действий 97-й гвардейской стрелковой дивизии наступило короткое затишье. Части готовились к новым боям, пополнялись людьми, техникой, наскоро устраивали свой фронтовой быт.
Возмужали и окрепли бойцы пулеметного взвода гвардии младшего лейтенанта Дронова. Мирзо Бобаджанов стал младшим сержантом, командиром расчета. Для военного человека даже небольшое продвижение по службе — приятное событие. Тепло поздравил Дронов своего подчиненного.
— Выучил на свою голову, — пошутил он при этом, — скоро и меня сменишь.
— Спасибо вам за все, — искренне сказал Мирзо. Он был в той же шинели, в какой пришел из госпиталя, а на плечах красовались новенькие погоны с двумя малиновыми лычками на каждом. — Учиться у вас не перестану, и если буду день и ночь учиться, все равно вас не догнать.
— Не прибедняйся. Цыплят по осени считают. Слышал такую русскую поговорку?
— Слышал. Хорошие слова. Осень — хорошее время. У нас много фруктов собирают осенью. Урюк, инжир, гранат, персик, лимон. Вот разобьем фашистов, приеду в Ура-Тюбе, пришлю ящик цитрусовых. Наедитесь за всю войну.
— Хорошо, дорогой Мирзо. А я тебе пришлю мешок картошки. Ты любишь картошку?
— Сейчас все любишь. Кухня отстала, нет картошки, концентрат варим.
— А как на вашем языке «картошка» будет?
— Так и будет — картошка.
О картошке Дронов заговорил неспроста. В распутицу подвоз продуктов сократился, питаться порой приходилось, как говорили солдаты, «чем бог послал». А «богом» тогда была авиация. Случалось, продукты для бойцов переднего края сбрасывались с самолетов. Одним словом, поварам было не до выбора, а солдатам не до жиру: весь ассортимент составляла либо одна крупа, либо одна картошка.
Вот тогда картошку и стали именовать-величать всякими ласковыми словами: «мать-кормилица», «фронтовая бурёнка», «дорогая бульбочка»… Во взводе Дронова даже конкурс устроили: кто больше назовет блюд, которые можно приготовить из одной картошки.
— Из одной ничего не приготовишь, — сказал кто-то. — Нужна вода, соль…
— Сказал тоже… Вода — не продукт питания, ее с неба не бросают.
Так что воду во внимание не приняли, соль тоже.
— Ну, кто начнет? Считаю по пальцам, — объявил помкомвзвода гвардии старший сержант Николай Симаков.
Начал белорус Тарасевич. Все знали: «бульбочка» — его слабость.
— Картошка «в мундире».
— Раз, — загнул палец Симаков.
— Картошка жареная.
— Два.
— Картофельное пюре, картофельная запеканка, картофельный рулет…
— Подожди, пальцев не хватает! — взмолился Симаков.
— Переходи на запасную обойму, загибай левую пятерню…
Пётр Леонидович Капица – советский физик, инженер и инноватор. Лауреат Нобелевской премии (1978). Основатель Института физических проблем (ИФП), директором которого оставался вплоть до последних дней жизни. Один из основателей Московского физико-технического института. Письма Петра Леонидовича Капицы – это письма-разговоры, письма-беседы. Даже самые порой деловые, как ни странно. Когда человек, с которым ему нужно было поговорить, был в далеких краях или недоступен по другим причинам, он садился за стол и писал письмо.
Книга Вениамина Шалагинова посвящена Ленину-адвокату. Писатель исследует именно эту сторону биографии Ильича. В основе книги - 18 подлинных дел, по которым Ленин выступал в 1892 - 1893 годах в Самарском окружном суде, защищая обездоленных тружеников. Глубина исследования, взволнованность повествования - вот чем подкупает книга о Ленине-юристе.
Книга Николая Сергованцева — научно-художественная биография и одновременно литературоведческое осмысление творчества талантливого писателя-уральца Д. Н. Мамина-Сибиряка. Работая над книгой, автор широко использовал мемуарную литературу дневники переводчика Фидлера, письма Т. Щепкиной-Куперник, воспоминания Е. Н. Пешковой и Н. В. Остроумовой, множество других свидетельств людей, знавших писателя. Автор открывает нам сложную и даже трагичную судьбу этого необыкновенного человека, который при жизни, к сожалению, не дождался достойного признания и оценки.
Книга Н. Трущенко о генеральном секретаре ЦК ВЛКСМ Александре Васильевиче Косареве в 1929–1938 годах, жизнь и работа которого — от начала и до конца — была посвящена Ленинскому комсомолу. Выдвинутый временем в эпицентр событий огромного политического звучания, мощной духовной силы, Косарев был одним из активнейших борцов — первопроходцев социалистического созидания тридцатых годов. Книга основана на архивных материалах и воспоминаниях очевидцев.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.