Дороги ратные крутые - [21]

С капитаном Карпенко пришлось ближе познакомиться 20-го июля в районе Кандауровки, а затем часто общаться, когда он с 6-го июля заменил внезапно выбывшего комбата. Это был исполнительный, смелый и весьма инициативный командир, на которого можно было положиться.

В командование вступил военком батальона старший политрук Семен Петрович Толстенко.

А около десяти часов противником была предпринята еще одна контратака, на этот раз силами танкового батальона при поддержке артиллерии и группы бомбардировщиков; ее мы видели с наблюдательного пункта (НП), расположенного у опушки леса северо-восточнее Ильиновки. Колонна из 37-и танков T-IV вышла из-за высоты 222,0 в направлении южной окраины Спасского, а в воздухе появились пикирующие бомбардировщики. Когда голова колонны поравнялась с плацдармом, взлетела трехзвездная сигнальная ракета, и все танки повернули налево, образовав боевую линию и открыв огонь.

— Товарищ полковник, роту Андрущака! — вскрикнул я.

— Да, да! — повелительно ответил полковник.

Я побежал к танку комбрига, вызвал по радио командира 353-го батальона капитана Ф.П.Васецкого и одновременно командира 2-й роты этого батальона старшего лейтенанта Андрущака и передал: «Первый приказал четвертому вперед, на юг — в линию! Ударить по фашистским танкам тяжелыми!» Андрущак ответил: «Я — четвертый, выполняю!»

Прошло менее минуты, как рота вышла из леса, с ходу развернулась в линию и остановилась на спуске, примерно в двухстах метрах от реки. Как раз танки противника подошли к ней на дальность 800—900 м. Все пять машин, вооруженных 75 мм пушкой, открыли огонь по гитлеровским танкам. Мы с волнением наблюдали, как первые снаряды прошли мимо целей, но вот от последующих выстрелов задымился, а затем вспыхнул вражеский танк, за ним второй. И снова взвилась трехзвездная ракета, все танки противника развернулись на 180° и на максимальной скорости, ведя огонь, начали удаляться. В ходе разворота был сожжен третий танк. Отойдя на безопасное расстояние, группа также одновременно повернула направо, образовала колонну и ушла на юго-запад, за высоту 229,8.

— Думали, дрогнем, не вышло! А как обучены, как все четко и быстро выполняют! — проводив взглядом исчезающую колонну, сказал полковник Шаповалов. — Какая управляемость!

— А, ведь, мы имели возможность, Иван Андреевич, тоже хорошо обучить наших танкистов, — заметил Тушнайдер. — Сейчас показала себя рота Андрущака, неплохо слажена бывшая рота Сокола. Другие же роты и батальоны в целом слажены слабо.

— Да, да! Сначала больше занимались не самым главным, а потом уже не хватило настойчивости снять запреты, — согласился полковник.

— Фашисты танки-то бережно применяют, на рожон не лезут. Почувствовали неладное и удалились, — сказал я, обращаясь к полковнику. — Если бы все «Матильды» были с 75 мм пушками, то нам было бы значительно легче.

— Надо особо бережно использовать эти пять танков, — решил комбриг.

По радио передали благодарность комбрига командиру и личному составу роты за смелые, быстрые действия и уничтожение трех танков врага. Пошла шифровка командиру корпуса о подвиге роты и представлении на награждение старшего лейтенанта А.А.Андрущака и его подчиненных. На следующий день пришло сообщение, что старший лейтенант Андрущак награжден орденом Красного Знамени. Он был первым воином нашей бригады, получившим столь высокую награду.

Вскоре командир корпуса совершил маневр 53-й тяжелой бригадой с правого фланга на левый, которая, усилив наш мост, одним батальоном переправилась на плацдарм и расширила его в сторону Дмитриевки, а другим, совместно с нашим 353-м батальоном, атаковала противника в Спасском. С потерями он отошел на юг, оставив в селе несколько орудий и тягачей. В этом коротком бою особо отличился старшина 1-й мотострелковой роты В.М.Рыбалко. Он уничтожил автоматчика, взял пленного и вынес с поля боя раненого командира роты.

Так северный берег Сухой Верейки был очищен от гитлеровцев.

В середине этого дня полковник Мальцев побывал на НП бригады. Мы его увидели впервые. Среднего роста, сухой, темноглазый, подвижный, он быстро говорил и сопровождал свою речь жестикуляцией. Сложилось впечатление, что по характеру он человек мягкий. До вступления во временное командование корпусом полковник был начальником штаба 2-го танкового корпуса.

Комкор кратко заслушал командира и комиссара бригады, в основном согласился с их оценкой противника, ответил на вопросы и затем уточнил боевую задачу. К концу разговора он откровенно признался:

— С использованием плацдарма у Спасского, мы неоправданно задержались. Будем наверстывать.

Во второй половине дня, в условиях снизившейся активности гитлеровской авиации, наша и 53-я бригады переправились на плацдарм, и с 17-ти часов перешли в наступление. Одновременно частью сил из Федоровки атаковала 59-я бригада. К 20-ти часам все три бригады вышли полкилометра северо-восточнее Малой Покровки и на северные скаты высот 229,8, 210,9, разгромив два батальона пехоты, не менее пяти батарей противотанковых орудий как буксируемых, так и самоходных, и столько же минометных батарей. На долю нашей бригады, с учетом боя в Спасском, пришлось не менее батальона пехоты, три танка и штурмовых орудия, до десяти противотанковых орудий, две минометные батареи и до десяти автомашин. Были взяты в плен солдаты из того же 693-го пехотного полка 340-й пехотной дивизии.