Дорогая Венди - [7]

Легко представить, как Мэри возражает, как Нед с болью во взгляде настаивает… как теперь подруга сидит одна в своей крошечной арендованной комнатушке. Только Мэри бы поняла, что происходит. Поговорить с Джоном или Майклом не выйдет, и даже если бы Венди не врала мужу столько лет, поверил бы он, узнав, где Джейн на самом деле?

Пальцы впиваются в юбку, сжимаются в кулак, но Венди заставляет себя расслабиться. Она не гладит Неда, чтобы успокоить, но и не бьёт его. Это самое большее, на что она сейчас способна.

Венди вздрагивает, когда свёкор, нарушив неподвижность, качает головой, затем разворачивается. Шаги гулко отдаются в коридоре и затихают на лестнице.

Венди опускает голову, всё ещё соблюдая дистанцию между ней и мужем. Плечи Неда обвисают. Даже шаги звучат неодобрительно, будто резкие ругательства. Наконец открывается и закрывается входная дверь, и оба выдыхают, не сходя с места.

Венди поднимает взгляд: Нед наблюдает, будто она вот-вот разлетится на осколки, которые вопьются в него. Она сжимает губы в тонкую линию. Если заговорить, сказать хоть одно слово, можно нечаянно выпалить правду. Что уверенный вид, который он тут строил перед полицейскими, понравился бы его отцу, потому что именно так подобает вести себя достойному главе дома, которому нет дела до женских глупостей. Нельзя винить мужа за это, но и простить сложно. Нечестно ждать от Неда поддержки и понимания, когда она сама не даёт ему того же. Но сейчас невозможно протянуть ему руку. Не теперь. Не когда дочь пропала. Лучшее, что можно для него сделать, – это уйти.

– Я устала, – бормочет она, опустив взгляд.

Если Венди посмотрит ему в глаза, то увидит, как он задет, увидит, сколько всего не сказала ему. Он отвечает в том же сдержанном тоне, будто свёкор всё ещё следит за ними:

– Конечно, дорогая. Отдохни.

Венди опускает голову и идёт прочь. Не хочется смотреть на мужа, но он касается её руки:

– Следователи делают всё возможное. Они разыщут Джейн и вернут её домой.

Она не хочет, но всё-таки смотрит в его глаза. В них столько боли, что голова идёт кругом, и её решимость идет трещинами. От усталости муж снова начал заикаться, хотя за одиннадцать лет почти перестал. Нужно бы утешить его, приободрить, но и так уже слишком много времени потеряно впустую. Она должна отправиться за Джейн, а это невозможно под надзором Неда. Венди щиплет изнутри руки, чтобы не расцеплять их.

– Конечно. – Рту больно от непроизнесённых слов. – Ты прав. Полиция всё сделает как нужно. Пойду отдохну. Ты скажешь, если что-то прояснится?

Она просит, но знает, что ничего не прояснится. Скотленд-Ярд Джейн не найдет. Только самой Венди это под силу. Когда Нед зайдёт её проведать, комната будет пуста.

– Обязательно скажу, дорогая, – Нед целует её в лоб. Венди не шевелится. Поцелуй жжёт кожу.

Дорогая, дорогая, дорогая. Просто ласковое слово, ничего такого, но Венди ненавидит, когда Нед зовёт её так. Это слово превратилось в оружие, направленное против неё – не только в устах Неда, не намеренно, но ведь именно так её годами утихомиривали, одёргивали, затыкали. Её девичья фамилия была Дарлинг, что значило «дорогая» – и у неё отобрали даже это, чтобы сковать руки и заткнуть рот. Было бы замечательно больше никогда не слышать это слово.

Венди скрывается в своей комнате, вина идет за ней по пятам, и Нед провожает её взглядом.

На секундочку можно позволить себе размякнуть и прочувствовать, как больно без Джейн. Воспоминания обрушиваются на неё, как острые камни. Она бежит, держа Питера за руку, почва дрожит, из-под земли несётся гул.

Всё такое настоящее, такое реальное, что приходится опереться на столбик кровати, чтобы вспомнить, что она взрослая женщина и находится в Лондоне. Она не девчонка, которая бегает по пятам за Питером. Целая жизнь пролегла между той девочкой и нынешней Венди.

И всё-таки время от времени случались тихие минутки, когда она позволяла себе вспомнить, каково было летать, играть в «делай как я», нестись за Питером по извилистым лесным тропкам Неверленда. Сейчас ей не хватает этой чистоты, простоты и свободы.

Но в тот раз было что-то другое. Она бежала не просто так, потому что ей хотелось побегать, она убегала. От чего-то кошмарного.

Почти получается дотянуться. Но пальцы натыкаются на твёрдую древесину – память заперта за этой дверью. Какая-то тайна. И важная.

Венди гонит эти мысли прочь. Не время вспоминать забытое. Нужно сосредоточиться на том, что происходит сейчас, на том, как спасти Джейн. Питер похитил у неё дочь – она выкрадет её обратно. С их последней встречи Венди многому научилась, и теперь самое время обратить все эти знания против него.

Питер однажды сказал, что девчонкам не место на войне. Тогда это звучало ужасно несправедливо, но теперь Венди готова с ним в чём-то согласиться. Она – не солдат. Она не отправилась со своим младшим братом на фронт, не видела ружья и окопы, газовые атаки и взрывы, но всё это не означает, что она не может сражаться. Она не просто сражалась, она выжила.

В лечебнице Святой Бернадетты она всё вынесла благодаря тому же самому навыку, который привлёк к ней Питера. Это что-то да значит. В детстве она не слишком хорошо шила, но Мэри терпеливо её обучала, и это принесло свои плоды. Три года она провела среди белых стен своей тюрьмы, где нечем было заняться, кроме шитья под присмотром Мэри, и её стежки стали ровными и прочными.