Дорогая мамочка. Война во Вьетнаме глазами снайпера - [17]

Спустя три дня, проведенные в снайперской школе, наши плечи покрылись синяками от сильной отдачи винтовок. У нас не было выбора, поскольку использование дополнительных накладок приводило к немедленному отчислению. Не прошло и недели, как двоих ребят отчислили за то, что они положили под свои стрелковые жилеты пористую резину. Для того, чтобы наши плечи окрепли, и отдача перестала причинять неудобства, потребовалось около десяти дней.

На второй неделе одного человека отчислили за то, что он заснул на дежурстве. Еще двое ушли, потому как не могли правильно контролировать дыхание — важнейший фактор, поскольку снайперы должны стрелять во время дыхательных пауз. Контролировать дыхание, не двигая тело — задача непростая даже на стрельбище, а делать это в бою, когда ты тяжело дышишь, а сердце колотится груди, еще тяжелее. Чтобы получить квалификацию снайпера-эксперта, я должен был научиться производить выстрел между ударами пульса.

Все свободное время занимали занятия по выживанию, ориентированию на местности, корректировка артиллерийского огня и авиаударов, однако приоритет в подготовке отдавался стрельбе и пешей разведке. То, что должно было быть свободным временем, тратилось на всякие причуды, необходимые для успешной сдачи проверок.

Одной из наиболее сложных проблем, с которой мы столкнулись, являлось быстрое и точное измерение дальностей. Все это осложнялось еще и тем, что мы, как разведчики и передовые наблюдатели, должны были легко переходить от метров к ярдам и обратно. Обычно при вызове артиллерийской и авиационной поддержки, военные используют метрическую систему. В этом то и была проблема. Мы все выросли на американских системах мер: дюймы, футы, ярды, и поскольку мы больше привыкли измерять дальности в ярдах, то при стрельбе из винтовки мы использовали эти единицы измерения.

Понижение местности визуально приближало мишень, в то время как возвышение создавало видимость того, что мишень находится дальше. Действуя в качестве передовых наблюдателей, при корректировке артиллерийских и авиационных ударов у нас было больше свободы, потому что ошибка в один-два метра не являлась критичной. Были и другие факторы, которые необходимо было учитывать при корректировке огня, и они сразу стали очевидными, как только мы оказались во Вьетнаме.

Важной частью нашей подготовки как разведчиков являлось прочесывание учебной вьетнамской деревни, в которой были тщательно воссозданы хижины, бункеры и рисовые поля. Каждый раз в ней менялись какие-то детали, и мы очень хорошо наловчились находить их. К примеру, иногда это могли быть гильзы от АК-47, незаметно рассыпанные в траве, но которые могут знающему человеку много рассказать о состоянии оружия, из которого они были отстреляны.

Мы также тщательно прочесывали макеты лагерей, оставленных противником. Практически не существует предела информации, которую можно почерпнуть путем проведения тщательной пешей разведки. Она стала для нас второй натурой, и путем изучения того, каким образом содержался лагерь, мы могли выявлять такие детали, как количество войск, которые были в лагере; виды их оружия и их рациона; время, на протяжении которого лагерь заброшен; и даже моральный дух противника. Постоянное наблюдение за всем, что происходило вокруг нас, было частью дисциплины солдат-разведчиков, и я нашел, что это настолько же сложно, как и стрелковый аспект нашей подготовки.

Обучение снайперов было сложным и целиком фокусировалось на точности и внимании к деталям. Мы стреляли по движущимся силуэтным мишеням на дистанцию в пятьсот ярдов и по неподвижным мишеням на тысячу ярдов. В конце второй недели нашего обучения, мы должны были достигать и достигали 120 попаданий из 120 выстрелов. Определенные поблажки давались в ветреные дни, но очень немного. Контроль дыхания, учет ветра, и движение мишени являлись наиболее значимыми факторами, влиявшими на поражение цели.

У нас была эмпирическая формула для оценки скорости ветра. Например, ветер силой от одной до трех миль в час шевелил волосы на руке. Ветер силой от трех до пяти миль в час немного отклонял щепотку пыли, высыпавшейся из руки. Ветер силой от пяти до семи миль в час заставлял развеваться лоскут материи. Ветер силой от семи до десяти миль в час заставлял колебаться ветви деревьев и шелестеть траву. Оценить ветер силой свыше десяти миль в час снайпер мог только за счет опыта и практики.

«Выверка» (пристрелка винтовки) производилась в сухие, безветренные дни через интервалы по сто ярдов путем поворота маховичка, расположенного сверху прицела. Превышения траектории, которые оказывались между двумя соседними стоярдовыми интервалами, компенсировались путем выноса прицельной сетки вверх-вниз от цели. Поправка на ветер вносилась путем поворота маховичка, расположенного сбоку прицела. Сразу после внесения поправок, этот маховичок обычно больше не трогали, а все изменения силы ветра компенсировались выносом прицельной сетки влево или вправо от цели.

Сложности, связанные с поражением движущихся целей, особенно на больших дальностях, оказались невероятны. Помимо соблюдения обычных требований к прицеливанию, необходимо было брать в учет дальность, скорость и угол, под которым цель двигалась, ее размер, положение, из которого стреляет снайпер (лежа, сидя или стоя), — и все должно было быть учтено в течение нескольких секунд. В теории, если все прошло отлично, цель оказывалась в перекрестье, однако на практике, стрельба по цели, находящейся в перекрестье, была редкостью, — практически всегда требовались поправки вверх, вниз, влево и вправо.