Дорогая Джозефина - [67]

Джозефина, теперь уже без плаща, вышла через двери во внутренний дворик вместе со своими подругами. Смахнув с юбки пылинки, она направилась в столовую. Ее рубиновое платье мерцало в свете люстры. Ее локоны выбились из заколок, обрамляя лицо припорошенными снегом прядями.

Разум Элиаса помутился. Он двинулся к ней, пересекая зал, словно в трансе. Его сердцебиение становилось все громче и сильнее, пока он не почувствовал его в кончиках пальцев ног.

Лорд Уэлби хотел, чтобы он нашел себе подходящую жену, но для него не было никого более подходящего, чем Джозефина. Она была для него всем, как будто они были созданы друг для друга, и их притягивало друг к другу.

Он не мог остаться в стороне.

– Мисс де Клэр… – Элиас кивнул ее спутницам, которых он видел на маскараде у костра. – Простите за вторжение.

– Да? – Джозефина повернулась, ее улыбка исчезла. Она смотрела на него с паническим выражением в глазах.

– Могу ли я пригласить вас на следующий танец? – спросил Элиас. Его голос дрогнул, словно предупреждая его. Такая просьба грозила выдать его привязанность, ведь если лорд Уэлби увидит Элиаса и Джозефину вместе, не возникнет ли у него предположения?

Для Элиаса было опасно приближаться к Джозефине, особенно перед тем, как он собрался обсуждать с Дарлингами вопросы помолвки. Танец мог погубить отчаянную надежду, которая все еще теплилась в нем.

Но мир растет из невозможного.

Джозефина выдохнула:

– Можете.

Элиас поклонился, и они вернулись на танцевальную площадку. Через несколько минут он стоял напротив нее в ряду кавалеров. Пот струился по его вискам, а гости наблюдали за происходящим с боковых линий, обмахивая знойный воздух веерами и перешептываясь. Они казались заинтригованными очередным танцем в стиле кантри, все, кроме Себастьяна. Он оставался возле оркестра, развлекая молодую женщину с павлиньими перьями в волосах.

Джозефина сделала реверанс, когда музыка наполнила бальный зал. Она повернулась и протянула руку. Элиас положил свою руку под ее, шелк ее перчатки ласкал костяшки его пальцев. Он сделал четыре шага вперед, три шага назад, затем повернулся лицом к ней.

– Ты довольна балом? – спросил он, пока они кружились по комнате, двигаясь взад-вперед, вращаясь, пока комната не расплылась.

– Вполне. – Она подняла подбородок, отказываясь встретиться с ним взглядом. – Почему ты ищешь моего общества? Я уверена, что другие дамы оценили бы твое приглашение.

– Я бы не отказался предложить себя в качестве партнера, – сказал Элиас, когда они образовали круг с другими танцорами. – Твой жених, похоже, занят другим.

– Ему нравится знакомиться с новыми людьми. – Джозефина протанцевала несколько тактов. Они сцепили руки, и музыка заставила их молчать и касаться друг друга. Ее официальный тон подействовал на него как ледяная вода. Элиаса бросило в дрожь.

Джозефина никогда не относилась к нему как к простому знакомому. Несмотря на его внешнюю сдержанность, она всегда относилась к нему с теплотой. Он обожал эту теплоту, с которой она вбегала в его кабинет с запахом свежего воздуха на одежде, с которой она переставляла его мебель, чтобы читать у окна вверх ногами. Их отношения расцвели, как росток под солнцем.

– Мы должны придерживаться нашего соглашения, – сказала Джозефина, когда музыка достигла крещендо. Она вернулась на свое место в очереди, выражение ее лица стало жестким.

Элиас вздрогнул. Придерживаться соглашения? Нет, он не хотел оставаться в стороне, держать язык за зубами, выбирать благоразумие лорда Уэлби вместо собственной воли. Он любил Джозефину больше, чем считал возможным, и эта любовь заставляла его действовать. Как он мог закрывать глаза на проступки Себастьяна? Более того, как он мог оправдать то, что отказывался от девушки, стоявшей перед ним, когда решение проблемы было совсем рядом? Помолвка не разлучила их. Лорд Уэлби, казалось, был не прочь принять леди с хорошей репутацией. По правде говоря, казалось, что Элиаса и Джозефину разделяет лишь разговор.

Он мог изменить их судьбы. Да, лорд Уэлби может не одобрить, Дарлинги могут выразить негодование, но Элиасу было все равно. Он больше не хотел подражать своему отцу, когда от этого выбора зависело так много. И он выбрал Джозефину.

Пока звезды не померкнут до черноты, он будет выбирать ее. Не говоря ни слова, Элиас покинул зал и направился к дверям, надеясь, что его внезапный уход заставит Джозефину последовать за ним. Он вышел из комнаты, наполненной брызгами шампанского, и все тепло улетучилось, как только он ступил на сверкающую льдом террасу.

– Я больше не могу этого выносить, – сказал Элиас, когда Джозефина вышла из дома. Он задрожал, но не от ветра и снега, а от такого сильного чувства, что оно вырвало воздух из его легких.

Джозефина пристально смотрела на него. Белые клубочки пара вырывались с ее губ, снежинки, опускаясь, целовали ее шею и превращались в капельки, которые мерцали на ее коже, как бриллианты.

– Долгие годы я думал, что моя жизнь станет лучше, когда я чего-то добьюсь в свете. Я стоял в величественных залах, как этот. Я ходил в лучшую школу, подчинялся приказам отца, не задумываясь о том, чего я хочу. Быть бастардом… Это, казалось, заглушало все остальное, пока я не остался только этим – нежеланным сыном, который должен был доказать свою ценность. – Элиас стиснул зубы и пошаркал ногами по льду. – Черт, я был вынужден покинуть свой дом, и я не проронил ни слезинки, не пожаловался. Ничего. И знаешь почему? Потому что это был не мой дом. У меня никогда не было настоящего дома, семьи или чего-то похожего, пока я не приехал сюда, пока не встретил тебя. Тебя! – Его голос надломился, переходя в неровные вздохи. – Не выходи замуж за Себастьяна.