Несколько лет спустя в романе «Летчики», работая пад образом доброго, покладистого, отважного в воздухе капитана Кузьмы Ефимкова, я постарался воплотить в нем многие черты характера, присущие Александру Георгиевичу. Да и только ли? Дружба с ним и с летчиками его дивизии была тем материалом, на основе которого создавались многие главы в книгах «Космонавты живут на Земле», «Жили два друга», «Взлет против ветра».
А недавно законченную повесть о последних месяцах р. ойны я посвятил памяти своего фронтового друга Героя Советского Союза Александра Георгиевича Наконечпикова.
Никогда не забуду, как после капитуляции гитлеровской Германии на запыленном «виллисе» въехали мы и запруженный ликующими советскими войсками Берлин и остановились у главного входа в рейхстаг. Вокруг высокого широкоплечего подполковника с золотой пятиконечной звездочкой на кителе вдруг образовалась целая толпа. Капитан-артиллерист протянул Наконечникову заппчшую книжку.
– Товарищ подполковник, надоело царапать на этом паскудном доме, – указал он рукой на обожженный рейхстаг. – Черкните лучше вы что-нибудь на память. Ведь вы уже отработались. Вам можно и автографы раздавать.
– Да, мы уже отработались, – медленно, кашш-то дрогнувшим голосом ответил Наконечников п, человек далеко не сентиментальный, смахнул неожиданно навернувшуюся слезу.
И я его понял. Очевидно, вспомнил в эту минуту Александр Георгиевич и грязное от зенитных разрывов небо над волжской твердыней – Сталинградом, небо, в котором так нелегко было маневрировать на «Ильюшине», атакуя цель, вспомнил десятки пилотских могил на всем протяжении своего боевого пути от Сталинграда до Берлина, и то, как бросал он комки сухой жесткой земли на крышки гробов, в которых лежали незрячие и обгорелые его боевые товарищи.
Это было тридцать лет назад. Невиданная победа советского воина над мрачными силами фашизма, его освободительный марш по Европе давно ужо стали гордостью истории, и в особенности того поколения советских людей, которое никогда не слышало пальбы зениток и тонкого пронзительного воя авиабомб, не видело, как взрываются мины и снаряды. И всем этим оно обязано ему – солдату 1941–1945 годов в пропахшей дымом сражений и простреленной шипели. Солдату, в каком бы звании он ни был и какого бы цвета погоны ни носил!
1975
