Дорогами Чингисхана - [19]

Наконец, пока все еще сохранялось достаточное естественное освещение, все мы — погонщики коней, представители партии, кандидаты на участие в экспедиции, художники — выстроились, будто футбольная команда, чтобы Пол снял нас на память. В центре композиции, там, где обычно держат футбольный мяч, располагалась первая бронзовая табличка работы Герела, поставленная вертикально на том месте, где в будущем она будет установлена в честь первого шага, совершенного Чингисханом на пути, который хан проделал, чтобы стать «властелином мира».

Глава 4. Арат

Первая задача, которую предстояло выполнить на следующее утро, состояла в том, чтобы выбрать лошадь, на которую будет навьючен груз: палатки нашей экспедиции, запасное кинооборудование и походная печка с металлической трубой, разбирающейся на три части, а вдобавок оставшиеся окровавленные куски ягнятины. Пастухи привели еще полдюжины лошадей, поэтому было из чего выбирать, и, конечно же, навьючить наше снаряжение решили на самую выносливую.

К сожалению, она оказалась также совершенно непослушной и упрямой, кроме того, прежде она никогда не использовалась в качестве вьючного животного. Пастухам удалось просунуть ей между зубами металлические удила и накинуть на голову уздечку, но лошадь никак не позволяла себя оседлать. Она вставала на дыбы и бросалась вперед. Невозмутимый Дампилдорж, старший погонщик, набросил на верхнюю губу лошади петлю из поводьев, сделанных из сыромятной кожи, и туго затянул. Он оттягивал губу животного до тех пор, пока лошадь не стала напоминать длинномордого тапира, — ремень сжимал губы, действуя, как кольцо в носу, которое используют кузнецы в западных странах, когда нужно подковать непослушную лошадь. Но сильная полудикая монгольская лошадка все еще готова была за себя сражаться и бросалась из стороны в сторону, стараясь высвободить голову.

Тогда пастухи надежно ее стреножили. Сыромятный ремень был накинут на обе передние ноги, поставленные близко друг к другу, а в третью петлю ремня завязали одну из задних ног. Но и связанная, лошадь не желала подчиниться и яростно взбрыкивала и натягивала поводья. Тогда два монгола тихонько подошли к ней с обеих сторон и внезапным движением, каким иногда пытаются поймать муху на лету, каждый схватил животное за одно ухо. Затем они потянули уши вниз и скрутили, так что несчастной жертве пришлось совсем несладко, и теперь, когда и голова, и ноги были зафиксированы ремнями, она стояла уже достаточно смирно, и подпругу седла удалось подтянуть. После этого на лошадь очень быстро навьючили груз и закрепили веревками.

Теперь все было готово. Державшие животное за уши и тот, кто натягивал ремнем губу, выпустили свою жертву и отскочили 6 стороны. Разъяренная и перепуганная, лошадь решила спастись бегством и сделала большой скачок, забыв, конечно же, о том, что стреножена. Когда лошадь первый раз скакнула со всего размаха, ее прыжок прервался на полпути, и она мордой вниз грохнулась наземь, а я содрогнулся при мысли о том, что стало с несчастным животным и с хрупкими вещами во вьюках. К моему изумлению, лошадь снова вскочила на ноги — ей не помешали ни навьюченный груз, ни ремни на ногах — и снова попыталась галопом рвануть вперед. И еще раз чудовищным образом рухнула на землю. После этого лошадь с трудом поднялась и угрюмо встала на месте. Погонщик осторожно протянул руку и распустил ремни, связывавшие задние ноги. Лошадь повели вперед, но тут она обнаружила, что может скакать по-заячьи, и опять попыталась сбросить груз, на сей раз уже намеренно бросившись наземь и принявшись валяться. Погонщик тычками заставил ее подняться, и животное, почти ошалевшее, встало. Дампилдорж потянул за веревку, и наполовину покорившаяся лошадь запрыгала вперед. Еще через десять ярдов животному развязали ремень на передних ногах, и теперь в нашем распоряжении была вьючная лошадь, правда, очень сердитая.

Вскоре мы отправились в путь; в наших нестройных рядах было человек пятнадцать, а число лошадей, которыми мы располагали, составляло примерно вдвое больше — запасных вели в поводу. Температура воздуха была чуть выше нуля. Если бы в Европе мы отправились в верховое путешествие по пересеченной местности, то сначала, наверное, поскакали бы не спеша, чтобы лошади размялись в такое холодное утро, а затем в течение дня двигались бы, чередуя шаг, рысь и легкий галоп, чтобы разнообразить аллюр. Монголы же не делали ничего подобного. У них для дальних переездов была принята очень простая система. За первую полудюжину шагов они разгоняли лошадей до быстрого бега, а потом двигались тем же мучительным аллюром, никак не пытаясь его разнообразить, в течение последующих двух часов. Затем всадники делали пятиминутный привал. Они спешивались, курили, болтали, а потом по команде старшего погонщика снова садились на лошадей и гнали их так же быстро, как и прежде. Так они при необходимости могли действовать весь день. Этот незамысловатый способ чрезвычайно эффективно позволял преодолевать расстояния. Шагом коротконогие лошадки двигались слишком медленно, а галоп был бы чересчур утомителен. Единственным возможным вариантом был однообразный аллюр монгольских лошадок. В нем не было ни изящества, ни элегантности. Так скачут совершенно необученные лошади, и всаднику не приходится рассчитывать хоть на малейшее удобство.