Дорога стального цвета - [6]
— Слышим, Надюха стреляет! — с азартом начал рассказывать парень с разодранной губой. — Раз ахнула да другой. Ну, думаем, зовет…
— Молодцы, хлопцы! — весело гаркнул председатель. — От лица чапаевцев — молодцы!
— Стараемся, Афанась Петрович, — расплылись парни.
— Вот-вот, а от них спасу нет. — Он развернул свое необъятное тело к яблошникам. — А? Отбою, говорю, нет!
Ребятня жалась к стене у двери и исподлобья поглядывала на председателя. Мишка Ковалев безостановочно шмыгал носом. Шмыгать он начал с той минуты, как их изловили.
— Ну, теперь я сам с ними, — сказал парням председатель. — Гляньте, где там мой Колька. Скажите, чтоб машину подогнал.
— Есть, Афанась Петрович!
— Ну так что, яблошники? — снова зарокотал председатель, когда за парнями закрылась дверь. — Отвечать придется.
— Дяденька, — пустил давно приготовленную слезу Мишка Ковалев. — Мы ж первый раз…
— Мы ж только мимо шли, мы и не хотели, — взялся врать Крутько.
— Отставить! — посуровел председатель. — Нытьем меня не возьмешь. Умели воровать, умейте и отвечать.
Зубу неловко стало, что эти хлюпики распустили нюни перед таким богатырским человеком. Он переступил с ноги на ногу и угрюмо, с вызовом буркнул:
— Ответим.
— Вот это мужской разговор! — похвалил председатель. Он открыл дверь и крикнул в коридор, будто жернов по нему прокатил:
— Колька! Где он там?
— Бегу, Афанась Петрович! — донеслось с улицы.
— Да не беги, сейчас поедем!
Председатель отстранился от двери, и — ребятне:
— Слева по одному шагом арш! Колька, принимай этих гавриков поштучно! Да гляди, чтоб не драпанули! Голову сниму!
Драпануть было мудрено. Газик — в метре от крыльца, а на часах стоит расторопный шофер Колька.
Старик в малахае все еще сидел на скамейке.
— Командуешь, товарищ полковник? — улыбчиво спросил он председателя, когда тот появился на крыльце.
— Командую, дед, командую, — по-хозяйски оглядывал тот улицу с высоты крыльца. — Шел бы ты сад сторожить, а?
— Не-е, — засмеялся старик, мусоля козью ножку. — Ружжа боюсь. Меня, милой, как в гражданскую еще контузило…
— Контузило-то куда? — перебил председатель.
— Да как бы тебе доложить… в самое темя.
— Это нехорошо — в темя. Надо было мягкое место подставлять.
— Дак как жа? — растерянно заморгал дед. — Если б знать, с какого она зюйда прилетит…
— Ну, бывай здоров, дед, — снова перебил председатель. — Некогда нам.
Востроносый, с прочной печатью озабоченности на лице Колька захлопнул за яблошниками дверцу. Председатель с великим трудом протиснулся на переднее сиденье. Машина испуганно присела под ним и словно бы охнула. Шоферу осталось места — всего ничего.
— Давай, Колька, в училище ихнее, — бросил полковник. — Мы его с хитрого фланга возьмем, Ребята переглянулись и совсем поскучнели. Всю дорогу председатель молчал, словно бы опасаясь, что от его могучего рокота в машине сломается что-нибудь хрупкое. Только перед самым училищем он чуть повернул голову на бычьей шее и сказал:
— Я не знаю, что там вам будет — выгонят или на гауптвахту посадят, но капусту мне училище уберет. Вот так. Есть у вас гауптвахта?
— Нету, — пискнул Мишка Ковалев.
— Ты слыхал, Колька, — у них даже гауптвахты нету. Надо же!
Шофер хмыкнул и покачал головой. Дескать, как там они живут без гауптвахты, уму непостижимо.
Подъехали — удачнее некуда. Директор училища как раз спускался с крыльца административного корпуса. Домой, видно, собрался. Председатель в два мощных рывка выпростал свое тело из машины, отчего та сильно раскачалась, поздоровался с директором как со старым знакомым и крикнул:
— Колька, выпускай!
Пока ребятня вылезала, он объяснял директору, что к чему. Тот заколыхался от негодования, лицо его сразу увлажнилось.
— Так, — полез он за платком. — Так… Мы с ними разберемся, я вам твердо обещаю. С Зубаревым, например, все решено. Хватит его прощать. Я обещаю, что мы самым строгим…
— Ну, это уж вы как хотите, — перебил его председатель, возвышаясь над всеми утесом. — Меня другое волнует. Конечно, жаль будет, если об этом случае узнают, где положено. Такое ведь из года в год… Одним словом, поговорить нам надо.
Он указал глазами на вход в административный корпус.
— Конечно, прошу! — засуетился директор. И ребятам: — Кто зачинщик?
Те понуро молчали.
— Я вас спрашиваю! Ты, Зубарев?
Молчание. Только Мишка Ковалев без устали шмыгал носом.
— Ну, с тобой, Зубарев, все решено. А зачинщика найду — вместе с тобой выгоню. Вон! Все — вон, пока не вызову!
— Эт который Зубарев? — поинтересовался председатель. — Коренастенький? Ничего, подходящий паренек.
В общежитие шли молча. Мишка Ковалев, перестав вдруг шмыгать носом, первый юркнул в дверь, будто спасался от директорского гнева. В коридоре Зуб не выдержал и со злостью сказал Саньке:
— Ну что, сторожить нечего, трепло? Послушал я тебя, дурак…
Крутько смолчал. Перед тем, как войти в комнату, он хмуро бросил:
— Хана мне теперь, Зуб.
— Чего это — хана?
Санька оглянулся по сторонам, поманил Зуба в угол коридора и со страдальческой миной на лице зашептал:
— Слышь, Юра, если меня вместе с тобой выпрут, я пропал — убьет отец.
— Так уж и убьет, — хмыкнул Зуб, удивляясь тому, что Крутько назвал его по имени.
«Про Кешу, рядового Князя» — первая книга художественной прозы сытывкарского журналиста Петра Столповского. Повесть знакомит читателя с воинским бытом и солдатской службой в мирное время наших дней. Главный герой повести Кеша Киселев принадлежит к той части молодежи, которую в последние годы принято называть трудной. Все, происходящее на страницах книги, увидено его глазами и прочувствовано с его жизненных позиций. Однако событийная канва повести, становясь человеческим опытом героя, меняет его самого. Служба в Советской Армии становится для рядового Князя хорошей школой, суровой, но справедливой, и в конечном счете доброй.
Драматические события повести Петра Столповского «Волк» разворачиваются в таёжном захолустье. Герой повести Фёдор Карякин – из тех людей, которые до конца жизни не могут забыть обиду, и «волчья душа» его на протяжении многих лет горит жаждой мести...
«Я всегда хотел убить небо, с раннего детства. Когда мне исполнилось девять – попробовал: тогда-то я и познакомился с добродушным полицейским Реймоном и попал в „Фонтаны“. Здесь пришлось всем объяснять, что зовут меня Кабачок и никак иначе, пришлось учиться и ложиться спать по сигналу. Зато тут целый воз детей и воз питателей, и никого из них я никогда не забуду!» Так мог бы коротко рассказать об этой книге её главный герой. Не слишком образованный мальчишка, оказавшийся в современном французском приюте, подробно описывает всех обитателей «Фонтанов», их отношения друг с другом и со внешним миром, а главное – то, что происходит в его собственной голове.
Известный детский писатель, автор всеми любимых книг «Дядя Фёдор, пёс и кот», «Крокодил Гена и его друзья» с присущим ему юмором и авторскими комментариями рассказывает детям русские народные сказки.
Несмотря на "детскую" форму - определение в главные герои и помещение в центр сюжета кота Васьки - книга достаточно серьезно и подробно описывает фауну и работу сотрудников Каспийского заповедника (заповедника с таким названием нет, вероятно, речь идет об Астраханском заповеднике).Для младшего и среднего возраста.
Содержание: 1. Вниз по волшебной реке 2. Меховой интернат.
Право на счастливый конец дается писателю не легко. Как и в жизни, в правдивых рассказах герои идут не гладкой, накатанной дорогой, а сами прокладывают себе путь. Им приходится бороться, переживать, пересматривать свою жизнь. Но если даже герой рассказа не успеет достичь того, о чем он мечтает, не успеет одержать победы, то перед ним раскрывается горизонт будущего и огонек надежды не гаснет.В правдивых и поэтических рассказах этой книги не всегда все кончается хорошо. И порой рассказы навевают чувство грусти.
В сборнике две небольшие повести «За журавлями» и «Мальчишки из Бубёнок». В них рассказывается о жизни сельских ребят в годы революции и Великой Отечественной войны.Из повести «Мальчишки из Бубёнок» вы, ребята, узнаете о маленьких партизанах — Пете Горохове и Сене Крылове, которые жили и боролись с фашистами в тылу врага, на временно оккупированной территории. В повести «За журавлями» показан тяжелый путь трех мальчишек в революцию.Автор повестей Алексей Дмитриевич Глебов родился в 1921 году на Смоленщине.