Дорога стального цвета - [54]
Этот мотоциклист без малейшего стеснения распинался перед Зубом о том, как умеет экономить и обкрадывать своих ближних. А чего стесняться, если он с этим фэзэушником никогда больше не встретится. Бедный начинающий скряга ни дома, поди, ни в школе не смеет обо всем этом рассказывать. А душа требует излиться.
Наконец он умолк. Порылся в кошелке, стоящей на коленях, достал широкую как лепеха шаньгу с творогом и принялся жевать, вертя головой в разные стороны.
В животе у Зуба что-то тяжело заворочалось. Проклятый мотоциклист. Без его шаньги желудок вел себя смирно, будто и есть не хотелось. А теперь — пожалуйста.
Зуб глотал жидкую пресную слюну и косился не кошелку, подумывая, не перейти ли по крыше на другой вагон, чтоб не мучиться вот так! Зря он решил не есть сегодня. Надо было хоть пончик какой-нибудь купить.
Оттого что рядом сидел человек (да и не совсем еще человек), в гнусности которого не приходилось сомневаться, Зуб решил с ним не церемониться. Придав голосу как можно большее безразличие и отведя глаза, он сказал:
— Дай-ка чего-нибудь пожевать.
Зуб потом может поклясться, что говорил не он. Говорил его изголодавшийся, одуревший от постоянных мучений и начинающий враждовать с головой желудок. Желудок определенно потерял всякую совесть.
— Ты чего, голодный, что ли? — повернулось к нему недовольное пучеглазое лицо.
Зуб промолчал. А паренек не спешил раскрывать кошелку. Сунул в рот остаток шаньги, вздохнул и промямлил:
— Ты извини, но бабка и так заподозрит. Я на базаре все помидоры толкнул, что мать положила.
Зуб начал густо краснеть. Как он мог у этого скряги!.. Говорят же, что язык — враг. А желудок вообще предатель.
— Чего раньше-то не сказал, я б тебе половину шаньги отломил, — извиняющимся тоном продолжал паренек. — Сидел, молчал…
Стыд уступил место злости. Она с такой силой закипела в груди, что натруженные Зубовы руки начали подрагивать. Он уже не ругал свой язык. С языком все в порядке. Это с экономом с этим не все в порядке! Взять бы его сейчас за шкирку!..
Эта мысль острой спицей вонзилась в мозг: взять бы его… А дальше?
Зуб смотрел перед собой расширенными глазами. Дыхание стало прерывистым. Он в эту минуту боялся сам себя — злого, напружиненного.
А паренек ничего этого не замечал. Он ковырялся в кошелке, оценивая ее содержимое.
— Точно, заподозрит бабенция, — повторил он и, подражая бабкиному голосу, сказал: —Ты, сизокрылышек, не растерял чего-нибудь по дороге?.. Матери еще брякнет когда-нибудь. Так что извини.
…За шкирку, и!.. Нет, это невозможно. Он на это не способен. Бред собачий. Это брюхо бредит, не голова. Он что, судья этому гнусу? Попробуй-ка сам сигануть с крыши, каково будет.
Зуб как-то обмяк. И сразу задрожал всем телом. Должно, от холода — солнце совсем скрылось Или потому, что отделался от страшной мысли, не дал ей перейти в руки.
«Надо уйти от греха, — подумал Зуб и поднялся. — А то он начнет рассказывать, как бабку свою грабит».
Он хотел сказать на прощанье, что не очень-то, мол, нужны ему какие-то там шаньги, что он просто решил проверить жлобскую натуру. Но злость нахлынула новой волной. Она не дала ему притворяться и врать.
Хищно оскалившись, Зуб дико вдруг заорал, не помня себя:
— Лезь вниз, гад! Вниз!
Жлоб встрепенулся. В выпученных его глазах захолодел страх. Он скорее подсознательно почуял, что надо беспрекословно подчиниться. С этим фэзэушником что-то неладно.
— Сейчас, — шевельнул побледневшими губами паренек. — Сейчас…
Не спуская глаз с Зуба, он залапал трясущейся рукой по крыше, нащупывая скобу.
Зуб выхватил из другой его руки увесистую кошелку и швырнул ее далеко в сторону.
— А! А-а! — прерывисто застонал сизокрылышек.
— Сброшу гада! — хрипел Зуб, чувствуя, как холодные мурашки стягивают кожу на затылке.
— А-а! Не надо!..
Обладатель копилки, грабитель собственного отца и родной бабушки, будущий владелец автомашины долго будет гадать, каким чудом оказался в тамбуре вагона и как не свалился под откос следом за своей кошелкой. И черт его знает, о чем он еще будет думать, вспоминая этот загадочный для него случай. Может, после, вытирая мягкой тряпкой капот «Волги», станет рассказывать ротозеям, что однажды был свидетелем, как человек сходил с ума. Сидел, сидел, и вдруг — бах! И готовенький.
Зуб медленно приходил в себя. Колени, когда он сел на выступ, ходили ходуном. Не удержался. Стоило ли из-за этой мрази…
Вспышка бешенства была похожа на электрический разряд. Он, должно, начал накапливаться и зреть с того момента, как стало ясно, что Салкин сбежал. Но Зуб не старался разобраться во всех этих зарядах-разрядах. Он был вне себя, и все тут.
Однако чувство самосохранения, обострившееся за последнее время до предела, заставило его подняться и долго бежать по крышам вагонов, перепрыгивая гармошки. Остановился он совсем близко от тепловоза. Если у эконома и хватит ума поднять шум, то изловить Зуба будет очень даже непросто.
По земле растекались сумерки. Проплывающие вдали перелески потемнели, погрустнели. Краешки крыльев исчезнувшего за горизонтом солнца сделались грозными, багровыми, предвещая завтрашнюю стынь.
«Про Кешу, рядового Князя» — первая книга художественной прозы сытывкарского журналиста Петра Столповского. Повесть знакомит читателя с воинским бытом и солдатской службой в мирное время наших дней. Главный герой повести Кеша Киселев принадлежит к той части молодежи, которую в последние годы принято называть трудной. Все, происходящее на страницах книги, увидено его глазами и прочувствовано с его жизненных позиций. Однако событийная канва повести, становясь человеческим опытом героя, меняет его самого. Служба в Советской Армии становится для рядового Князя хорошей школой, суровой, но справедливой, и в конечном счете доброй.
Драматические события повести Петра Столповского «Волк» разворачиваются в таёжном захолустье. Герой повести Фёдор Карякин – из тех людей, которые до конца жизни не могут забыть обиду, и «волчья душа» его на протяжении многих лет горит жаждой мести...
Леонид Николаевич Андреев (1871–1919) – русский писатель, представитель Серебряного века русской литературы. Рассказ «Баргамот и Гараська» (1898) – литературный дебют Андреева. Именно после публикации этого произведения на писателя обратил внимание Максим Горький. А спустя несколько месяцев Горький попросил молодого писателя выслать «хороший рассказ» для популярного литературного журнала. Так в свет вышел рассказ Л. Андреева «Петька на даче» (1899). Тяжелая жизнь маленького Петьки, помощника парикмахера, невероятным образом изменилась, когда он попал на господскую дачу в Царицыно. Грубиян и хулиган Сашка – герой рассказа «Ангелочек» (1899) – преображается, увидев на рождественской елке восковую фигурку ангела.
Этим летом Саммер Эверетт отправится в Прованс! Мир романтики, шоколадных круассанов и красивых парней. На Юге Франции она познакомится с обаятельным Жаком… Или она останется дома в Нью-Йорке… Скучно? Едва ли, если записаться на курс фотографии вместе с Хью Тайсоном! Тем самым Хью Тайсоном, в которого она давно влюблена. Этим летом Саммер будет невероятно счастлива… и невероятно разбита. Ведь от себя не убежишь, как и от семейных секретов, которые ей предстоит раскрыть.
«Встретимся на высоте» — третья книга тюменской писательницы для подростков. Заглавная повесть и повесть «Починок Кукуй», изданные в Свердловске, уже известны читателю, «Красная ель» печатается впервые. Объединение повестей в одну книгу не случайно, ибо они — о трех юных поколениях, неразрывно связанных между собою, как звенья одной цепи. Тимка Мазунин в голодные двадцатые годы вместе с продотрядом заготавливает хлеб в глухих деревнях одной из уральских волостей и гибнет от рук злобствующих врагов.
«Я всегда хотел убить небо, с раннего детства. Когда мне исполнилось девять – попробовал: тогда-то я и познакомился с добродушным полицейским Реймоном и попал в „Фонтаны“. Здесь пришлось всем объяснять, что зовут меня Кабачок и никак иначе, пришлось учиться и ложиться спать по сигналу. Зато тут целый воз детей и воз питателей, и никого из них я никогда не забуду!» Так мог бы коротко рассказать об этой книге её главный герой. Не слишком образованный мальчишка, оказавшийся в современном французском приюте, подробно описывает всех обитателей «Фонтанов», их отношения друг с другом и со внешним миром, а главное – то, что происходит в его собственной голове.