Дорога соли - [80]

Она нашла Тану на краю селения в тени огромного тамариска. Та что-то мастерила, сшивая разноцветные, яркие, как свежие фрукты, куски кожи. Мариата не могла понять, что это такое. Ей не часто приходилось видеть столь красивые вещи со сложным узором и декоративной каймой. Она глаз не могла оторвать от этой поделки.

Тана встретила ее тяжелым взглядом. С той самой ночи, когда была свадьба Хедду и Лейлы, они ни разу не разговаривали.

— Дорожная сумка, — сказала женщина-кузнец без всяких предисловий, подняла свое изделие повыше, и бахрома на нем затрепетала. — Тебе она очень пригодится.

— Мне?

— Тебе предстоит долгое путешествие.

Мариата призадумалась. Уж не собирается ли Тана снова принудить ее к отъезду? С другой стороны, Мариата ведь сама предложила Амастану после свадьбы отправиться в Хоггар, чтобы сообщить о своем замужестве родственникам, последним представителям уважаемого рода матери, и перезимовать с ними в безопасности под защитой холмов, возвышающихся за Абалессой. Она очень хотела показать любимому человеку горы, в которых выросла, их острые вершины, багровеющие на закате солнца, прохладные тенистые озерца, где круглый год сохраняется вода. Амастан отвечал вежливо, но уклончиво. Он не сказал, что думает по этому поводу, но Мариата понимала, что его мысли сейчас о войне, а вооруженные столкновения происходили все ближе. Но даже если и так, она была уверена, что после свадьбы сможет убедить мужа.

Поэтому Мариата не стала спрашивать у Таны, что все это значит, а задала вопрос, с которым пришла:

— Ты можешь погадать мне и сказать, видишь ли моего отца и братьев среди живых?

Острые глазки Таны буравили девушку с такой силой, что ее взгляд, как копье, будто пронзал самое сердце.

Наконец женщина-кузнец вздохнула, отложила работу и позвала:

— Пойдем.

В полумраке кузницы Тана заварила чай, положив туда травы техергеле, тинхерт и еще какую-то, которой Мариата не знала. Затем Тана отколола несколько кусочков от сахарной головы, бросила их в чайничек, размешала, потом встала и налила чай в стакан, как это делает мужчина, пуская струю с большой высоты. На золотистой жидкости образовалась такая же пена, как в водопаде зимой.

— Ты должна выпить три стакана. В первом чай крепкий, как сама жизнь, — сурово сказала Тана, села напротив и подтолкнула стакан, стоявший на подносе, поближе к ней.

Мариата выпила его до дна, смакуя вкус и аромат трав.

Тана снова наполнила стакан.

— Второй стакан сладок, как любовь. — С этими словами она посмотрела на Мариату ненавидящим взглядом.

Та поднесла стакан к губам. Теперь напиток и вправду был куда слаще, чем в первый раз.

— А теперь последний. — Тана подтолкнула напиток к ней и ждала.

Мариата подняла стакан и увидела, как в янтарном напитке плавают, вертясь, чаинки и кусочки травы. Он казался холоднее и темней, чем первые две порции. Девушка подумала, что это, должно быть, потому, что заваривался чай дольше, но попробовала его и чуть не подавилась.

Она поставила стакан обратно.

— Ужасный вкус.

— Надо выпить.

Инеден села на пятки, строго посмотрела на Мариату и только потом, когда та осушила стакан, удовлетворенно улыбнулась.

— Третий стакан горек, как сама смерть.

На языке Мариаты остался привкус, и она пережила страшную минуту. Вдруг эта женщина-кузнец отравила ее? Девушка отнюдь не успокоилась, когда увидела, что та встает, закрывает вход в кузницу длинной кожаной шторой и ставит на песке возле порога несколько амулетов гри-гри. В кузнице стало совсем мрачно. Мариата сидела не двигаясь, не осмеливаясь даже пошевелиться и едва дыша. Пламя в горне вспыхнуло, и резкие черты Таны вдруг приняли мрачное, демоническое выражение. Разгладив песок на полу, она начертила квадрат и в каждом его углу поместила по амулету. Потом подошла к столбу, который поддерживал крышу, и посмотрела вверх. Через дымовое отверстие в помещение сочился тусклый свет, позволяющий разглядеть простой кожаный мешочек, висящий на крючке. Воздух вокруг него будто мерцал. В нем плясали пылинки и кусочки пепла, которые поднимались все выше и исчезали в отверстии. Они вертелись и кружились подобно дервишам, и Мариате на секунду показалось, что она видит перед собой духов, готовых обрести плоть и ожить на ее глазах. Голова девушки закружилась, видимо, начал действовать чай. Тана протянула руку вверх, достала мешочек и взвесила его на руке. Внутри что-то звякнуло.

— Что там? — спросила Мариата, стараясь не показывать, что ей страшно.

Тана перевернула мешочек, высыпала на коричневую ладонь часть его содержимого и задумчиво посмотрела на все это, перебирая большим пальцем. Потом она протянула руку и показала Мариате круглые камешки — гальку, отполированную водой. Такой много лежит на дне рек и ручьев. Вынутая из воды, она была тусклой и невыразительной. Мариата разочарованно смотрела на них. Камешки как камешки, таких девушка видела много.

Женщина-кузнец со стуком высыпала их обратно в мешочек.

— В каждом из них сидит дух, — сказала она и с удовлетворением заметила, как Мариата испуганно отшатнулась. — Я собираю их во время сухого сезона. Духи, живущие в них, зовут меня. Когда течет река, делать это опасно. Все знают, что именно вода притягивает к себе духов. А в сухих камешках они теряют часть своей силы, и я могу ими командовать. Я покажу тебе дорогу жизни и смерти, и мы увидим то, что увидим.