Дорога соли - [115]

Мариата почувствовала, что на глаза ей снова наворачиваются слезы. Другая на ее месте наверняка согласилась бы на предложение этого приятного человека. За ним она будет как за каменной стеной. Но Мариата еще и сама не знала, чего хочет, мысли ее путались.

Удерживая слезы, она напомнила себе о благородных предках кель-тайток, приняла самый надменный вид и холодно сказала:

— Предпочитаю коз пасти.

Омар был поражен ее ответом, но сдержался. Ведь перед ним девушка из кочевого племени. У них там другие обычаи… И он попробовал еще раз.

— Если вы хотите, мы купим и коз, а детей заведем позже, — сказал Омар и для вящей убедительности наклонился вперед, сидя на диване.

Не получилось. Этот человек оказался слишком добр. Боясь, что она вдруг сдастся и примет предложение, Мариата выбежала из комнаты.

Проходили недели, а дорожка к дому Саари не зарастала. Женихи шли один за другим, несмотря на то что слухи о туарегской принцессе оказались самыми неблагоприятными. Явился маленький кругленький ремесленник, пальцы которого были сплошь в желтых пятнах никотина, потом пожилой школьный учитель, у которого умерла жена, шофер автобуса с ввалившимися щеками и седеющими усами. Мариату выводили перед ними так торжественно, как призовую кобылу. Даже если ей удавалось вести себя прилично и разговаривать вежливо, глаза ее все равно смотрели надменно. Прошло совсем немного времени, и самые востроглазые родственницы женихов даже под пышными платьями, в которые наряжали невесту, стали примечать некую странную выпуклость. Айша выходила из себя.

Однажды утром она застала Мариату во внутреннем дворике, приперла ее к стене и заявила:

— Ты должна выйти замуж! Ты не можешь одна родить ребенка в этом городе!

— У меня есть муж, — вяло отвечала Мариата.

— Он умер! Он умер, умер, умер! — Каждое слово Айша подкрепляла тем, что все глубже погружала накрашенный ноготь в заметно выросшую грудь падчерицы. — Он умер, его больше нет. Он никогда не вернется! Пойми же ты это своей глупой, невежественной башкой!

Перед глазами Мариаты снова и снова, как живая, вставала картина: на пыльную землю безжизненно падает Амастан, черное пятно расползается по его свадебной рубахе. Эта утрата обрушилась на нее как свирепый, беспощадный порыв песчаной бури. Так Мариата лишилась будущего.

— Может быть, он и умер, — уныло произнесла она, хотя такие слова означали признание собственного поражения. — Но я ношу ребенка Амастана и не позволю другому мужчине назвать его своим.

— Если у тебя будет незаконнорожденный ребенок, это станет позором для всего города! — визжала Айша.

— Об этом будут говорить до самого Варзазата, что далеко на юге! — зловеще оскалившись, добавляла мама Эркия.

— Вот что я тебе скажу. — Айша погрозила Мариате пальцем, размахивая им перед самым ее лицом. — Если ты не выберешь себе мужа, то я сделаю все, чтобы тебя выбросили на улицу, и объявлю на весь город, что любой мужчина может тобой пользоваться как проституткой.

— Отец не позволит так со мной обращаться.

— Усман? Да он ради своей семьи в лепешку разобьется! Как будет процветать его дело, как сыновья найдут себе жен из приличных семей, если все будут знать, что ты проститутка? Послушай, что я скажу, — произнесла она, вплотную приблизив к ней лицо, — когда ты родишь этого ребенка и будешь лежать слабая, я отберу его у тебя и своими руками убью. Я сверну ему шею, как цыпленку, и выброшу жалкое вонючее тело на свалку у скотобойни, где одичавшие собаки ждут свежих костей.

Эта угроза была абсурдна и нелепа, но именно она подействовала на Мариату больше всего.

Она устало закрыла глаза и сказала так тихо, что едва услышала собственный голос:

— Хорошо. Я возьму Омара. Пусть моим мужем станет плотник Агерам.

Старуха вскинула на нее глаза, захихикала и проворчала:

— Журавля в небе хочет. Ей бы синицу в руках не упустить.

Но, увы, человек, посланный с этой вестью, вернулся ни с чем. По настоянию родственников, до которых дошел слух о положении Мариаты, Омар взял назад брачное предложение. Он послал к Усману с извинениями своего дядюшку.

— Омар очень сожалеет о том, что поставил юную госпожу в столь неловкое положение, но в данный момент он, к сожалению, не в состоянии жениться.

Этот дядюшка работал в аппарате главы местной администрации. Ему стукнуло где-то за сорок. Он был элегантно, даже щеголевато одет, тверд и немногословен. Этот человек пожал Усману руку, повернулся на каблуках и был таков.

Айша, которая подслушивала за дверью, рассвирепела. Наконец, не в силах выносить слезы, ругань и визг жены, Усман отказал дочери в праве выбирать. На следующий день мачеха продала ее мяснику.

Глава 27

В ту ночь Мариате приснился сон.

Она видела какую-то незнакомую женщину, и время во сне оказалось другим, не тем, в котором жила Мариата. Эта особа отличалась высоким ростом, внушительностью, прямым носом на красивом и властном лице. На ней было длинное темное платье, но голова непокрыта. Черные косы ниспадали по спине до самого пояса. В мочках ушей висели тяжелые серьги с изумрудами. Ее тонкие руки украшали браслеты: девять золотых на одной и семь серебряных на другой. На шее висело ожерелье с очень крупными бусами. Такие же красовались и на ее поясе. Бусины были сделаны из сердолика, агата и амазонита. Женщина повернулась, и взгляд ее черных блестящих глаз, живой и ясный на фоне ярко освещенной бледной кожи лица, пронзил Мариату насквозь.