Дорога славы - [101]

Тут я расслабился; «Милорд Герой» был похоронен. Все, что от него осталось, это висящая над телевизором Леди Вивамус. Только я сначала взвесил ее на руке и испытал знакомый прилив сил. Я решил найти оружейный зал и вступить в его клуб. К тому же в Долине я приметил поле для стрельбы из лука, и где-нибудь наверняка было место, где по воскресеньям члены Американской Ассоциации Стрелков палят из ружей. Не стоило терять форму…

На время я собирался забыть про швейцарские запасы. Оплачивались они золотом, а не дурацкими деньгами, и если бы я оставил их в покое, они могли бы принести больше – возможно, намного больше – от инфляции, чем от помещения их в какое-нибудь дело. Когда бы я открыл собственную фирму, они стали бы капиталом.

Вот на что был направлен мой прицел: стать боссом. Раб заработка, даже в тех скобках, где Милый Дядюшка забирает больше половины, все равно остается рабом. А я узнал от Ее Мудрости, что боссу надо учиться; золотом «босса» мне не купить.

Итак, я осел на место. Прошла перемена имени; Калтех подтвердил, что я могу готовиться к переезду в Пасадену – и до меня дошла адресованная мне почта.

Мать переслала ее моей тетке, та отправляла ее на адрес гостиницы, где я вначале остановился, и в конце концов она добралась до моей квартиры. Некоторые письма были отправлены из Штатов больше года назад, посланы в Юго-Восточную Азию, оттуда в Германию, затем на Аляску, а потом еще и еще, прежде чем я прочел их в, Сотелле.

Одно из них опять предлагало ту сделку по обслуживанию вкладов; на этот раз мне могло достаться на 10% больше. Другое было от тренера моего колледжа – на простой бумаге и вместо подписи – закорючка. Он писал, что определенные лица заинтересованы в том, чтобы сезон начался с большого успеха. Не изменит ли моего решения 250 долларов в месяц? Позвонить ему на дом, и деньги мои. Я порвал его.

Следующее было из управления по делам ветеранов войны, написанное чуть позже моего ухода, в котором мне сообщалось, что в результате слушания дела «Бартон против Соединенных Штатов» и др. было выяснено, что я официально являюсь «жертвой войны» и мне полагается 110 долларов в месяц для получения образования до истечения 23 лет.

Я досмеялся до того, что у меня стало колоть в животе. После кучи хлама мне попалось письмо от конгрессмена. Он имел честь сообщить мне, что совместно с «Ветеранами Заокеанских войн» он послал на рассмотрение несколько особых проектов для исправления несправедливостей, возникших по причине ошибок в правильной классификации лиц, являющихся «жертвой войны», что проекты эти получили одобрение и что он был счастлив, что касающийся меня проект позволял мне завершать свое образование до двадцать седьмого дня рождения, поскольку двадцать третий мой день рождения прошел прежде, чем ошибка была исправлена. Остаюсь, сэр, искренне и т. д.

Смеяться я не мог. Я подумал, сколько я съел бы грязи, или – сами догадывайтесь – в то лето, когда меня призвали, если бы мог положиться на 110 долларов в месяц. Я написал этому конгрессмену благодарственное письмо, какое только сумел.

Следующий экземпляр был похож на помойку. Исходил он от Больничного треста, ЛТД [92], следовательно, просьба о пожертвовании или реклама больничной страховки. Только я не мог понять, с какой стати кому-нибудь в Дублине заносить меня в свой список.

Больничный трест интересовался, нет ли у меня билета Тотализатора Ирландских больниц за номером таким-то, и положенной к нему квитанции? Этот был продан некоему Дж. Л. Уэзерби, эсквайру. Его номер был вытянут во втором розыгрыше и оказался билетом выигравшей лошади. Об этом сообщили Дж. Л. Уэзерби, и он уведомил Больничный трест, что от него билет перешел к С.П. Гордону, а по получении квитанции он выслал ее данному лицу по почте.

Не тот ли я «С. П. Гордон», есть ли у меня билет и есть ли у Меня квитанция? Больничный Трест ЛТД был бы рад получить ответ поскорее.

У последнего в кипе письма был обратный адрес американской почты. В нем лежала квитанция Ирландского Тотализатора и записка: «Это должно отучить меня играть в покер. Надеюсь, вы что-нибудь по нему выиграете. Дж. Л. Уэзерби». Штамп на конверте указывал дату больше года тому назад.

Я поглазел на все это, а потом достал бумаги, которые таскал с собой по всем Вселенным. Нашел соответствующий билет. Он был вымазан в крови, но номер было видно ясно.

Я посмотрел на письмо. Второй розыгрыш…

Я начал рассматривать билеты под ярким светом. Все остальные оказались поддельными. А вот на этом билете и этой квитанции гравировка была не хуже, чем на бумажных деньгах. Не знаю, где Уэзерби купил такой билет, но явно не у того мошенника, который продал мне мой.

Второй розыгрыш… Я и не знал, что их бывает больше одного. А розыгрыши зависят от количества проданных билетов, в сериях на 120.000 штук. Я же смотрел только результаты первого.

Уэзерби отправил квитанцию почтой на адрес матери, в Висбаден, и когда я торчал в Ницце, она, судя по всему, была в Элмендорфе, потому что Руфо оставил в «Америкэн Экспресс» адрес для пересылки; Руфо, естественно, знал обо мне все и предпринял несколько шагов для моего исчезновения.