Дорога превращений. Суфийские притчи - [58]

М. Х.

Мотылек и ветер

Царя Соломона однажды привлек

Призыв еле слышный – шептал мотылек:

«К суду твоему, о владыка, взывали

И люди, и джинны, и прочие твари,

И ты им благой приговор возвещал,

И слабых от сильных всегда защищал.

И ныне – слабейшие в мире созданья —

Мы просим, о царь, у тебя состраданья:

Мудрец, поспеши нам на помощь прийти,

Могучий – бессильных ты нас защити,

Поскольку твой суд – повеление Божье!»

Спросил Соломон: «Защитить? От кого же?

Преступники все, по суду моему,

Давно уже брошены были в тюрьму.

Всем слабым со дня, как ношу я корону,

Защита оказана и оборона.

С тех пор, как я стал над землею царить,

Обидчики зло перестали творить,

И свет правосудия пролил везде я,

А только во тьме обитают злодеи!»

Шепнул мотылек: «Умоляю о том,

Чтоб ветер предстал перед царским судом:

Он мучит безвинно, гоняет нас всуе:

Едва он подует, как мы врассыпную!

О царь, ты щадить нас ему повели,

Чтоб мудрость твою мы прославить могли!»

Сказал Соломон: «Справедливость мы явим,

Ответчику слово теперь предоставим:

Коль ветер тобой во грехе обвинен,

Пред царские очи да явится он!»

Тут ветер явился по царскому зову:

Едва он повеял, чтоб вымолвить слово,

Как тотчас без лишних речей наутек

Пустился почуявший страх мотылек.

А царь ему вслед: «Ну куда же, куда ты?

Еще моего не услышал суда ты!»

Но тот прошептал: «Так я ветра боюсь,

Что лучше из зала суда удалюсь!..»

…Встречаясь со злом, с беззаконьем и ложью,

На них ты готов призывать кару Божью,

Но, только лишь явит Свой лик Судия, —

Ты в страхе бежишь! Где ж решимость твоя?..

Набег огузов

Огузы – союз тюркских племен, в середине XII в. жестоко разоривших при своем вторжении Хорасан. В суфийской образности нападение разбойников нередко служит метафорой гнева Божьего, настигающего человека. Данная притча полемична по отношению к ортодоксальному мусульманскому взгляду, согласно которому Бог карает одних людей для того, чтобы устрашить других и привести их к покаянию (ср. в «Гулистане» Саади: «…Так как этот грех совершил не только я один, ты лучше другого подвергни наказанию тому, а я с него пример возьму!» – Глава «О любви и молодости», пер. Рустама Алиева). Суфийское учение о милости и строгости Творца основано на иных, более глубоких, представлениях о духовной реальности.

Д. Щ.

Набег огузов

Однажды в небогатое село

Кочевников-огузов принесло,

И там, прибегнув к методам скорейшим,

Огузы захватили двух старейшин.

Грабитель одного к стене прижал

И, угрожая, выхватил кинжал.

Вскричал старик: «Властители пустыни!

Какая вам корысть в моей кончине?

Ведь я – больной, покинутый и нищий,

Нет в доме у меня ни крошки пищи!»

Главарь ему: «Тебя распотрошим —

И твоего соседа устрашим:

Второй старик, что жаден и богат,

Расскажет нам, где прячет он свой клад!»

А старец им: «Клянусь, мы оба нищи,

Пошлите наши осмотреть жилища!»

Но тут второй старик вскричал: «О нет:

На поле он зарыл пятьсот монет!»

Ответил первый: «Если правда это,

И я боюсь отдать свои монеты, —

То пусть погибнет нищий мой собрат,

Чтоб от испуга отдал я свой клад!»

О Лукмане и его сотоварищах

В данном рассказе мудрый Лукман олицетворяет внутреннюю чистоту и упование на Бога («пекся об одном – о Божьей воле»). Верность Лукмана подтверждается в момент «испытания утроб», когда сокрытое выходит наружу (согласно мусульманскому вероучению, подобное испытание постигнет людей в день Последнего суда).

Д. Щ.

О Лукмане и его сотоварищах

Был скорбен и задумчив раб Лукман:

Хозяин в нем подозревал обман,

Но, преданный хозяину всех боле,

Он пекся об одном – о Божьей воле.

Всё это видя, прочие рабы

Брыкались и вставали на дыбы,

Составив план – покрыть его позором:

Ведь он для них служил живым укором.

И вот, в саду наевшись фруктов всласть,

Вместо того, чтоб их в корзины класть,

Они подняли крик: «Плодов не стало,

Всё съел Лукман – бесстыдный объедала!»

Лукман в ответ: «Ну нет, я не согласен,

И ты хозяин, нас проверить властен:

Ты едкий щелок в воду положи

И нам, рабам, напиться прикажи,

А сам, воссев на быстрого коня,

Хлещи кнутом – как их, так и меня!..»

…Бегут рабы, спасаясь от кнута,

И пищу извергают их уста.

Так их наветы с правдою не спелись:

Узрел хозяин, чем они наелись.

Один Лукман тотчас оправдан был:

Ведь он в тот день одну лишь воду пил!..

Мудрец Лукман

Смысл притчи в том, что суфий («Лукман»), в течение всей жизни благодетельствуемый Богом («хозяином»), не должен роптать на испытания и кары, которым Он его время от времени подвергает. Ибо и в эти моменты суфий не лишается радости, связанной с ощущением Божественного Присутствия («блаженствовал всегда я под твоим крылом»). Он постоянно чувствует ту нисходящую свыше любовь (мухабба), которая услаждает для него горечь испытаний («претворяет яд в целительный настой»). Терпение (сабр) – одна из главных суфийских добродетелей.

Д. Щ.

Мудрец Лукман

Хозяина Лукман разумностью пленил,

И тот его с тех пор так высоко ценил,

Что вместе с ним всегда садился он обедать,

И блюдо каждое давал ему отведать,

И лишь когда Лукман вкус пищи проверял,

То и хозяин ел и тоже одобрял.

Вот как-то он зовет Лукмана: «Слушай, ныне

К обеду нам сосед прислать изволил дыню.

Попробуй поскорей – сладка она, иль нет?»