Дорога превращений. Суфийские притчи - [57]

Да и ромеи тоже не зевали —

До блеска стены отполировали.

Им тайна зеркала была известна:

И круг земной, и даже свод небесный

Способно зеркало изобразить,

Всю многоцветность мира отразить,

Поскольку красок буйство и горенье —

Лишь солнечного света преломленье.

Но вот китайцы завершили труд,

И входит царь произнести свой суд.

Вошел – и ахнул: в красках драгоценных

Пред ним сверкает целый мир на стенах!

Тут занавес убрали поскорее,

Чтобы взглянуть, что сделали ромеи, —

И вот правитель, крайне пораженный,

Увидел тот же мир, но отраженный,

Поскольку эта половина зала

Красу другой зеркально отражала!..

…Чтоб стал твой мир прозрачен и лучист —

Ты сердце, словно зеркало, очисть!..

Царь Соломон и удод

Здесь в иносказательной форме разрешается вопрос о том, почему даже мудрейшие суфийские шейхи (удод – символ мудрости) порой попадаются в «тенёта» ошибок и несчастий. Это происходит по воле Бога, определяющего судьбу каждому творению, которую ни один мудрец не в силах изменить. На более глубоком уровне «ошибки» людей просветленных связаны с чередованием мистических «дня и ночи» – «откровения и сокрытия» Лика Аллаха («Так происходит, если хочет Бог // Затмить мне взор, чтоб видеть я не мог!..»). Ср. развитие той же темы у Саади: «В своей способности к созерцанию Бога не всегда одинаков святой – она у него колеблется между озарением и слепотой. Бог то показывает Себя ему, то скрывается от него» («Гулистан», глава «О нравах дервишей», пер. Рустама Алиева).

Д. Щ.

***

В притче прекрасно выражена идея единства всех людей, благодаря которому «поймут друг друга тюрок и индус». Люди, особенно дети, зачастую сближаются и вступают в дружбу, несмотря на социальные, национальные, культурные и т. п. различия. Препятствия для дружбы, искусственно воздвигаемые из соображений элитарных, сословных, вероисповедных, расовых и т. п., приносят вред самой идее общечеловеческого единства – тому, что «…души связывает тесно // Союз не только мысленно-словесный». А разрушение солидарности, единящей всех людей, не только не дает уникальности каждой души («птицы» из притчи) быть востребованной в контексте всечеловеческой цивилизации, но и провоцирует бесчисленные конфликты – вплоть до мировых войн.

М. Х.

Царь Соломон и удод

Царь Соломон, во всем своем величье,

Уселся принимать посольства птичьи:

Любому зверю, всякой птице рад,

Царь понимал слова всех стай и стад,

Поскольку души связывает тесно

Союз не только мысленно-словесный.

И иногда, я утверждать берусь,

Поймут друг друга тюрок и индус,

Порой же тюрок не поймет и тюрка,

И выглядят они, как два придурка.

Нас единит не близость расстоянья,

А цель души и сердца состоянье.

И вот сошлись создания у трона

Премудрого владыки Соломона,

Чтоб каждый мог талант свой предложить

И Соломону службу сослужить.

Настало время выступить удоду:

«Я, – говорит, – отыскиваю воду,

Могу узреть я прямо с облаков

Подземный ключ. Вот мой талант каков!

Мне видно сверху: хоть земля черна,

Но влагу чистую таит она.

В пустыне жаркой вам я пригожусь,

Во славу Соломона потружусь!»

«Что ж, – молвил царь с улыбкой благосклонной, —

Коль ляжет путь наш по степи сожженной,

Мы без тебя не сделаем ни шага,

Поскольку влага есть прямое благо!»

Но ворон был завистливый придворный.

Он, воспылав к удоду злобой черной,

Вскричал: «Того не может быть никак!

Я видел – бился брат его в силках,

А если б с неба видел он хоть что-то,

То не попал бы никогда в тенёта.

Удод сей прозорливости лишен,

Убог и в хвастовстве своем смешон!»

А царь в ответ: «Вот первое заданье

Тебе, удод: себе ты в оправданье

Скажи хоть слово, мудрость изреки,

Из черной речи – влагу извлеки!»

Сказал удод, негодованья полон:

«О царь, не верь тому, что крикнул ворон!

Клянусь тебе – чем выше мой полет,

Тем лучше виден ток подземных вод.

Когда ж судьба готовит мне силки,

Они невидимы, хоть и близки:

Так происходит, если хочет Бог

Затмить мне взор, чтоб видеть я не мог!..»

Мотылек и ветер

По-арабски «рух» означает и «ветер», и «дух». В данном рассказе ветер символизирует Дух Божий, встреча и единение с которым – цель усилий суфия. Однако греховное состояние человека заставляет его уклоняться – «убегать» от Бога (ср. слова Адама после грехопадения, приведенные в Библии: «Голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся» – Быт. 3, 10, а также слова Давида: «Куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу?» – Пс. 138, 7).

Д. Щ.

***

Мотылек в этой притче символизирует состояние крайне эгоистичной души, стремящейся в целях самооправдания обвинить всех остальных в беззаконии и злодействе («он мучит безвинно, гоняет нас всуе»). Такие люди, активно противодействующие вере и духовности (ненавидящие «ветер»), умоляют о «суде» над другими, сами же пускаются в бегство, «лишь явит Свой лик Судия», – и возникает угроза суда над ними самими.

С другой стороны, мотылек, спасающийся от ветра, – образ крайне слабой (обладающей «еле слышным» голосом) души, которая на самом деле не в состоянии перенести соприкосновения с Духом Божьим, устоять в Божественном Присутствии («ветер»). И, всё же, такая душа хочет добиться для себя «суда» – испытаний суфийского Пути…