Дорога превращений. Суфийские притчи - [51]

Кусочек сала

Уста – символ речи. В лице героя притчи выведен человек, у которого слова веры – лишь на устах («мазал губы»), но не в сердце, не «внутри» («меж тем живот его страдал немало»). Чтобы встать на путь истины, ему надлежит раскаяться в своем лицемерии – тогда он получит прощение свыше, и внешнее в нем придет в согласие с внутренним: «И, вместе с насыщеньем живота, // К нему вернулась правда на уста».

Д. Щ.

Кусочек сала

Один бедняк довольствовался малым,

Но постоянно мазал губы салом,

И, вытирая их, везде твердил:

«Ах, видно, сам себе я навредил!

А мне бы, между прочим, не мешало

Быть сдержанней и есть поменьше сала!»

Так вновь и вновь брала его рука

Одну и ту же корку курдюка

И ею рот обильно натирала.

Меж тем живот его страдал немало,

Шепча: «Когда б хозяин мой молчал,

Его б сосед богатый привечал

И приглашал бы может быть на ужин, —

Он, иль другой, с кем мой хозяин дружен.

Неужто похвальбою животы

Питаются, когда они пусты?!

Зачем здоровым слыть, когда ты болен?»

Итак, живот был крайне недоволен…

А тут и кот голодный втихомолку

Прокрался в дом – и утащил ту корку,

Которой бедолага губы мазал.

И тут пустился сын его чумазый

Вслед за котом: «Отдай, проклятый кот!

Отец мой этим салом мажет рот!»

Итак, обман при всех разоблачился,

Чему герой наш крайне огорчился,

Но с той поры уже не делал вид,

Как будто он всегда чрезмерно сыт.

И, хоть над ним соседи и смеялись,

Но только Бога и они боялись,

И, боле склонные к добру, чем к злу,

Соседа стали приглашать к столу.

И, вместе с насыщеньем живота,

К нему вернулась правда на уста…

…И ты отбрось обман, отвергни ложь —

И тем свои мученья уничтожь!

Изумление

Притча противопоставляет парадоксальность мистического познания – рациональному опыту: суфийский наставник («цирюльник») обладает способностью внезапно явить своему ученику единство бытия, как бы устраняя разделение реальности на «белое и черное», «добро и зло» («отрезать бороду»). В то же время, удаление бороды намекает на избавление от прежнего, «ветхого», образа жизни, на внутреннее обновление адепта.

Д. Щ.

Изумление

Цирюльника клиент полуседой

Просил: «Займись моею бородой,

Чтоб из нее исчезла седина,

И чтобы стала вновь она черна:

Ведь я жену сосватал молодую,

И завтра свадьба – речь к тому веду я!»

И тут цирюльник, крайне удивясь,

С реальностью на миг утратил связь —

И, ножницы направив, прямиком

Всю бороду отрезал целиком

И в руки посетителю вложил:

«Ты цель свою так странно изложил,

Что сам теперь мозгами шевели —

На белое и черное дели!..»

Пощечина

Как и в предыдущей притче, внезапность мистического постижения ввергает ученика в изумление, прерывает прежний ход его мыслей, основанный на логических умозаключениях («я вовсе с толку сбит»). Для достижения подобного эффекта шейх («встречный человек») порой прибегает к особым способам обращения с посвящаемым, которые сходны по методике с практикой дзэн-буддизма.

Д. Щ.

Пощечина

…А вот рассказ, как встречный человек

Однажды Зайда в изумленье вверг:

Он Зайду по щеке с размаху дал,

А тот, готовясь отразить удар,

Вдруг слышит: «Друг! От щек, или от рук

Пощечины берут свой звонкий звук?»

Ответил Зайд: «Я вовсе с толку сбит,

Свело дыханье, и в глазах рябит,

И менее всего я озабочен

Твоими мыслями насчет пощечин!»

Побои

В образе хозяина представлен шейх (который является «хозяином положения», поскольку владеет тайнами обучения суфийской науке). Под видом сироты выведен мюрид, целиком зависящий от учителя, согласно изречению: «Мюрид в руках своего шейха да уподобится трупу в руках обмывальщика трупов» (т. е. во-первых, да будет целиком покорен, а во-вторых, пусть постоянно осознает, что его учитель – человек духовно живой, сам же он еще «мертв» для Истины). Шейх нередко вынужден прибегать к суровым воспитательным мерам, чтобы исправить те черты характера мюрида, которые несовместимы с дальнейшим духовным ростом: «…Не ставь мне в вину // Побои мои: я секу сатану». Учитель заботится об исцелении души своего подопечного так же, как мать заботилась бы о его телесном здоровье: «Я с ним поступаю не хуже, чем мать».

Д. Щ.

Побои

Хозяин сек розгой слугу-сироту.

Прохожий, расправу увидевший ту,

Воскликнул: «Ужель не боишься ты Бога,

С мальчишкой-слугой обращаясь так строго?»

Ответил хозяин: «Не ставь мне в вину

Побои мои: я секу сатану,

Который упорно засел в этом малом

И жалит меня непокорности жалом.

И должен бы мальчик уже понимать:

Я с ним поступаю не хуже, чем мать,

Чьи розги целительны, а не жестоки,

Поскольку не сына секут, а пороки!»

Дикобраз

Угроза жизни («удар») вызывает у дикобраза рост защитного жирового слоя («Чем больше этот зверь бывает бит, // Тем он приобретает лучший вид»). Символически это соответствует умножению веры и смирения у верующих в периоды гонений и страданий. Яркий пример тому – пророки Божьи, о преследовании которых повествуют Библия и Коран. В этой короткой притче Руми как бы суммирует свои взгляды на роль «внешнего» зла в совершенствовании человеческой души.

Д. Щ.

Дикобраз

От пилигримов слышал я не раз

О звере по прозванью дикобраз:

Чем больше этот зверь бывает бит,

Тем он приобретает лучший вид,

Тем здоровее он. Итак, удар —

Для дикобраза наилучший дар!