Дорога на космодром - [36]

Прощаясь со своими товарищами, Сергей Павлович уверенно заявил:

— А спускаться на Землю корабли когда надо и куда надо у нас будут! Как миленькие будут. В следующий раз посадим.

После того как специалисты по ориентации и автоматике смогли гарантировать безупречность своих систем, Королев принялся готовить следующий запуск. Его произвели 19 августа 1960 года — ровно через три месяца после той памятной ночи, когда не сработала система ориентации.

В 1783 году братья Жозеф и Этьенн Монгольфье, бумажные фабриканты из маленького французского городка Видалон-лез-Анноне, наполнили горячим воздухом пестро изукрашенный баллон. Первый в мире тепловой воздушный шар — монгольфьер — поднялся с площади королевского дворца.

С той поры уже прошло двести лет, но мы помним, что первыми аэронавтами, взлетевшими в кабине монгольфьера, стали баран, петух и утка. Наши потомки и через века не забудут маленьких симпатичных собачек Белку и Стрелку. В обществе сорока мышей, двух крыс и роя насекомых они оторвались от Земли на космическом корабле.

Посадка монгольфьера не была, да и не могла быть проблемой. По мере того как остывал горячий воздух, наполнявший оболочку, шар опускался. Возвращение же животных-путешественников на космическом корабле было явно потруднее. В процессе снижения предстояло погасить энергию, исчислявшуюся десятками миллиардов килограммометров.

На семнадцатом витке кораблю дали команду на спуск. Сработала тормозная двигательная установка, отделился спускаемый аппарат, скорость которого гасили тормозной и основной парашюты. На высоте около семи километров сделали свое дело автоматы катапультирования. Кабина и контейнеры приземлились каждый на своем парашюте. Первый в мире вояж по маршруту Земля — космос — Земля— крупная победа Исаева в борьбе за тот «последний дюйм», который доверил ему Королев. Крупная, но не окончательная.

Член-корреспондент Академии наук СССР Б. В. Ра- ушенбах вспоминает о постоянном нервном напряжении, в котором держали всех новизна заданий, требовательность Королева, короткие сроки. Работа шла и днем и ночью, без выходных дней. Создание тормозной двигательной установки принадлежало к тем ключевым задачам, с которых Сергей Павлович глаз не спускал. Эксперименты продолжались с результатами отнюдь не бесспорными…

1 декабря I960 года на орбиту вывели третий корабль-спутник с Собаками Пчелкой и Мушкой. Эксперимент уже подходил к концу, когда траектория отклонилась от расчетной и корабль сгорел при входе в атмосферу. В марте 1961 года один за другим взлетели еще два корабля. На одном в компании с морскими свинками, мышами и лягушками успешно пропутешествовала в космос собака Чернушка. На втором — собака Эвездочка. Спутником Звездочки был «Иван Иванович», как называют в авиации и космонавтике манекенов. Оба полета прошли благополучно, побуждая произнести такое простое и одновременно невозможно ответственное слово — пора!

Рассказывают, что на командном пункте, по мере того как срабатывали те или иные системы кос- мйческого корабля, ИХ конструкторы облегченно вздыхали. Исаев волновался почти до самого конца полета.

В эти завершающие недели и месяцы Исаев и его коллеги пережили очень много. Характер переживаний удивительно точно сформулировал доктор технических наук профессор К. П. Феоктистов.

«Космонавт рискует в полете своей жизнью, потому что никогда невозможно предусмотреть все случайности. Ученые и инженеры рискуют работой, которая имеет большое общечеловеческое значение. Любая трагическая неудача отбросила бы работу назад: появилась бы сверхосторожность. Что касается меня, я ставлю моральный риск выше физического».

Хочется, чтобы читатель ощутил невероятную озабоченность и расчетливую деловитость Исаева в последние перед полетом первого космонавта недели и дни. Последовательно, настойчиво Алексей Михайлович старался исключить все факторы, все обстоятельства, способные бросить хотя бы малейшую тень на результаты эксперимента.

Один из ведущих конструкторов «Востока» (читатель знает его как Алексея Иванова, автора книги «Первые ступени») рассказывал мне:

— На этой работе я гораздо ближе познакомился с Алексеем Михайловичем и его товарищами. Агрегат Алексей Михайлович делал в высшей степени ответственный и, как все ракетные двигателисты, находился при этом в тяжелейшем положении. Для повышения надежности радиоаппаратуру, приборы, системы автоматики и управления можно дублировать, а в отдельных случаях наиболее ответственные части даже троировать. Двигательные установки никакого дублирования не допускали. Отсюда чрезвычайная ответственность Алексея Михайловича. Главный конструктор Исаев, действовавший к тому же в условиях жесточайшего весового ограничения, такую установку создал.

Он построил серию двигателей-близнецов. По пяти из них провел суровые огневые испытания на полный износ, значительно превысил ресурс — расчетное, запрограммированное время работы. Одинаковые двигатели и на испытаниях вели себя все как один. Каждый из них словно сказал конструктору:

— Я умираю, не сделав работы, для которой ты меня создал. Но зато я освободил тебя от сомнений. Любой из моих братьев-близнецов поведет себя столь же безупречно, как и я!