Дорога на космодром - [35]

Исаеву ясно — нормальный запуск двигателя тормозной установки — благополучное приземление. Отказ «контрракеты» — трагедия, превращение космонавта в пленника орбиты.

Но что же могло помешать успешному выполнению ответственного задания? Алексей Михайлович сумел быстро и точно ответить на этот вопрос — невесомость! А вот насколько серьезна ее угроза, не знал никто. Еще ни одного запуска двигателя в условиях невесомости космонавтика не знала. Создать же условия для имитации такого запуска на земле было просто невозможно.

Исаев отчетливо представил себе «ахиллесову пяту» запуска двигателя тормозной установки. Топливный бак ЖРД никогда не заполнялся «под завязку». После заправки в нем всегда оставался газовый пузырь. К пузырю привыкли. Он никогда не пугал, так как конструкторы отчетливо представляли себе направления действия перегрузок на разных этапах полета, великолепно знали, как загнать этот газовый пузырь, чтобы он не помешал запуску.

В невесомости все выглядело иначе. Блуждая по баку, пузырь мог занять любое положение, в том числе и такое, при котором газы устремлялись бы в двигатель. Ворвавшись в организованное струйное движение горючего и окислителя на их пути в камеру сгорания, газы разрушили бы однородность этих потоков, изменили бы их соотношение, а следовательно, и запланированный режим работы двигателя. Тяга уже не соответствовала бы расчетной, а это, в свою очередь, вызвало бы новые последствия. И просто нежелательные, и взрывчато опасные.

Возьмем, к примеру, самый невинный случай подобного воздействия. Нарушив соотношение горючего и окислителя, газы чуть-чуть изменили силу тяги ТДУ. Это опасное «чуть-чуть» изменит место приземления корабля. А ведь встретить космонавта — не к дачному поезду приехать. К месту посадки стягиваются специальные поисковые группы, оснащенные вертолетами, вездеходами и прочей транспортной техникой. Нетрудно представить себе, как осложнится работа поисковиков.

Бродяга-пузырь в топливном баке, заставлявший вспомнить киплинговскую сказку про кошку, которая гуляла сама по себе, не очень-то устраивал иса- евских конструкторов. Система, призванная затормозить стремительный бег космического корабля, должна была быть стопроцентно надежной. Но как призвать для этого к порядку этот проклятый пузырь?

Идей выдвигалось много, но при ближайшем рассмотрении все они оказывались уязвимыми. Отыскать выход из положения было безумно трудно. Исаев понимал, что решение должно быть неожиданным и простым. Таким оно и оказалось…

Чтобы горючее без каких-либо помех могло двигаться в камеру сгорания, Исаев распорядился прикрепить внутри баков мягкие, непроницаемые мешки, расположив их с таким расчетом, чтобы при наполнении газом мешки раздувались, а горючее и окислитель вытеснялись в камеру сгорания. Придумал он и многое другое, исключавшее опасные, непредвиденные «шалости» в работе тормозной установки.

По сравнению с протяженностью полета участок торможения, этот «последний дюйм», выглядел ничтожно коротким. Но обеспечить безотказную работу ТДУ было не просто. Ошибка конструктора на этом коротком участке означала гибель космонавта. Конструкторы были начисто лишены права на ошибку. Вот почему при проектировании тормозной установки их бдительность, настороженность к мелочам бьиш куда большими, чем обычно. Я не преувеличу, утверждая, что проектирование тормозной двигательной установки следует считать, наверное, самым ответственным делом инженерной биографии Исаева.

Сложную задачу Алексей Михайлович решал, действуя с привычной последовательностью. После расчетов появился «бумажный двигатель», как называют иногда проект, еще не вышедший из стадии чертежей. Потом этот двигатель, воплотившись в металл, заревел на испытательных стендах, а после того, как наземные испытания позволили судить о его основных характеристиках, приступили к испытаниям космическим, проведя их в условиях предстоящего полета.

Эксперимент начался 15 мая 1960 года. Обдав жарким дыханием казахскую степь, могучая ракета оторвала от Земли беспилотный корабль с крохотными пассажирами — мушками-дрозофилами, участницами многих биологических экспериментов.

19 мая 1960 года, после шестидесяти четырех оборотов вокруг Земли, корабль получил команду на спуск. В первый раз тормозной двигательной установке предстояло показать, на что же она способна.

Когда в пункт управления полетом поступило сообщение, что команда прошла, тормозная двигательная установка сработала — и спускаемый аппарат отделился, руководители запуска облегченно вздохнули. Но вздох оказался преждевременным. Данные телеметрии показали нечто неожиданное: вместо торможения — разгон, переход на ^запрограммированную орбиту. Корабль не слушался команд, отданных, чтобы перевести его в режим спуска.

Опытнейшие профессионалы, следившие за полетом, быстро догадались — подвели системы ориентации и бортовой автоматики. Космический корабль не смог развернуться, а ТДУ сработала и, вместо того чтобы затормозить корабль, напротив, разогнала его еще больше. Произошло это на исходе ночи и произвело на утомленных руководителей полета удручающее впечатление. Но Королев словно не замечал выражения лица своих коллег. Он энергично вникал во все, торопил обработку результатов вычислений новой орбиты, а затем, как вспоминал член-корреспондент Академии наук СССР К. Д. Бушуев, «без всяких признаков огорчения увлеченно рассуждал о том, что это первый опыт маневрирования в космосе, переход с одной орбиты на другую, что это важный эксперимент…».