Дорога на Берлин - [15]

Шрифт
Интервал

Гиена воет пронзительно и злобно.

Слюсарев продолжает разговор с чехом:

- А люди тут есть?

- Есть.

- Какие же люди?

- Артистки. Французы, немцы, швейцарцы, бельгийцы, югославы, чехи, болгары, поляки...

- Полный интернационал, словом? Ну-ну! Ну веди, покажи!

Чех ведет их из конюшни через двор.

Мимо фургонов в дом.

Они подымаются по грязной парадной лестнице.

В бельэтаже на дверях надпись по-русски:

"ЗДЕСЬ ЖИВУТ АРТИСТКИ ШВЕЙЦАРЫ - НЕЙТРАЛЫ".

Слова "швейцары - нейтралы" трижды подчеркнуты.

Чех хочет постучать в дверь, но Слюсарев его останавливает.

- Что ж людей беспокоить? Да еще нейтральных! - усмехается он, показывая на надпись.

Они идут по лестнице дальше.

- Тут французы. Тут бельгийцы. Тут голландские артисты, - показывает чех на двери квартир.

- А братья-славяне где? - спрашивает Савка.

Чех усмехается.

Он остановился. Потом молча показал пальцем вниз и вверх.

- Где? - не понял Слюсарев.

- А-а! - догадался Савка. - В подвале и на чердаке.

- Ишь ты! - усмехнулся Слюсарев. - Значит, выходит, и в цирках Гитлер ввел "новый порядок". Высшая раса и низшая раса. Эх вы, Европа! Допустили! Ну покажи!..

Они подымаются на чердак.

Здесь актерское общежитие.

Нары в три этажа. Грязь. Керосиновая лампа. Примус. Огрызки еды на столе.

Навстречу подымаются с нар, выходят из углов артисты разных жанров. Дрессировщики и атлеты, клоуны и акробаты, жонглеры и канатоходцы, певицы и цирковые танцовщицы. Они одеты пестро, причудливо, своеобразно; и их национальность, и жанр, и возраст, и вкус - все отразилось в костюме.

Они восторженно встречают советских воинов.

Кричат.

Аплодируют.

Музыканты ударили в барабан.

Они искренни, все эти оскорбленные и униженные Гитлером люди, освобожденные сейчас Красной Армией.

Они впервые видят советских воинов.

Кончились страшные дни бомбежек, голодовки, немецкого произвола.

Они кричат об этом радостно и восторженно.

Ничего нельзя разобрать. Только отдельные слова: "Красная Армия", "Спасибо", "Ура", "Славяне"...

Оглушенные и смущенные стоят Савка и Слюсарев.

На шум вдруг приходят французы.

Они все с красными галстуками. Выстраиваются в дверях, подымают кулаки, кричат: "Рот Фронт! Виват!" - и бросаются к русским.

Мадмуазель Жоржетта, хорошенькая танцовщица, целует Слюсарева.

Французы ставят на стол три бутылки бордо.

Наливают вино в стаканы.

Один из них, пламенный брюнет, произносит речь.

Ее не понимают присутствующие, но слова "Россия", "Совета" понятны всем - и "Виват! Ура! Хвала! Слава!" покрывают слова оратора.

Слюсарев смущенно говорит Савке:

- Ой, зазнаемся мы с тобой, парень! Лопнем от гордости. Гляди, как встречают!

Вдруг смолкают крики. И Слюсарев понимает, что теперь он должен сказать спич.

Он нерешительно берет стакан с вином.

- Товарищи артисты! - говорит он негромко. - Спасибо вам, конечно, за доброе слово. Мы с товарищем моим от лица всех советских воинов благодарны. Хоть вы, конечно, преувеличили нашу роль. Но мы делали что могли. Как нам велел советский народ.

Снова овация, снова крики и аплодисменты.

- Так! - продолжает Слюсарев. - Гнали мы Гитлера от самого Дона и догнали его до Шпрее. С тем и в Европу пришли. Ну что ж! Мы свой долг исполняем. Потом уйдем. Горькая у вас Европа, как я погляжу. Ну, это ваше дело. Я в это встревать не буду. Помещения тут чистые, хорошие, а культуры мало. Не видал я книг по квартирам. Не любят тут, видать, книгу. А мы любим. У меня у самого хоть небольшая, а есть библиотечка... по книжонке собирал. Но это я к слову, потому что мы, советские люди, любим культуру и искусство, хотя бы и цирк. И я с товарищем моим рады, что штыками нашими дали мы свободу и вам, товарищи артисты всей Европы. А там - ваше дело. Извините, если не так сказал. - Он поднял свой стакан и зычно, по-солдатски, закончил: - Да здравствует человечество!

...Слюсарев и Савка выходят со двора.

Чех с обвислыми усами провожает их до машины. У него в руках все еще краюха слюсаревского хлеба.

Они останавливаются у "виллиса".

К ним вдруг подходит какой-то толстяк в клетчатом пиджаке и котелке.

Он приподымает котелок, церемонно раскланивается, потом достает из бокового кармана бумажник, а оттуда паспорт и какую-то бумагу. Все это он протягивает Слюсареву.

Чех равнодушно смотрит, жует свои усы.

Слюсарев недоуменно берет бумаги.

Читает про себя... и вдруг хохочет.

Савка смотрит на него удивленно, человек в котелке - испуганно.

Чех уныло жует усы.

- Это когда же вам выдали, господин? - спрашивает, наконец, Слюсарев, показывая бумагу.

Человек в котелке что-то быстро говорит по-немецки.

Чех переводит:

- Он говорит: эта бумага выдана год назад.

- Ну и предусмотрительный же народ! Ну и далекого ж прицела люди! покрутил головою Слюсарев. - Одно слово - нейтралы! - И он объясняет Савке, протягивая бумагу: - Год назад выдано... на русском языке... швейцарским консулом... с просьбой к русским властям оказывать этому господину содействие. Ну и ловкие ж люди!

- Гитлер - капут! - вдруг гордо произносит швейцарец и подымает над головой руку, сжатую в кулак.

- Капут? Ишь храбро как говорит! - усмехнулся Слюсарев. - А небось позавчера кричал "Хайль Гитлер"? Ох вы, нейтралы!.. Кто он такой? спрашивает он у чеха.


Еще от автора Борис Леонтьевич Горбатов
Большая вода

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Власть

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Избранные киносценарии, 1949–1950 гг.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Донбасс

Роман возвращает нас к 30-м годам, к зарождению стахановского движения, и концентрирует весь литературный опыт писателя: здесь публицистичность повествования сочетается с лиризмом, через лирического героя Сергея Бажанова автор ведет прямой разговор с героями романа и с читателем — о своем поколении, о судьбах Родины.


Дезертир

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Собрание сочинений. Том 1

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Сердце помнит. Плевелы зла. Ключи от неба. Горький хлеб истины. Рассказы, статьи

КомпиляцияСодержание:СЕРДЦЕ ПОМНИТ (повесть)ПЛЕВЕЛЫ ЗЛА (повесть)КЛЮЧИ ОТ НЕБА (повесть)ГОРЬКИЙ ХЛЕБ ИСТИНЫ (драма)ЖИЗНЬ, А НЕ СЛУЖБА (рассказ)ЛЕНА (рассказ)ПОЛЕ ИСКАНИЙ (очерк)НАЧАЛО ОДНОГО НАЧАЛА(из творческой лаборатории)СТРАНИЦЫ БИОГРАФИИПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЕ СТАТЬИ:Заметки об историзмеСердце солдатаВеличие землиЛюбовь моя и боль мояРазум сновал серебряную нить, а сердце — золотуюТема избирает писателяРазмышления над письмамиЕще слово к читателямКузнецы высокого духаВ то грозное летоПеред лицом времениСамое главное.


Войди в каждый дом

Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.