Дорога к дому - [26]

– Но если они и правда несли яйца на ходу, стало бы их беспокоить, что ты возьмёшь одно? – усомнился Крепыш. – К тому же, сдаётся мне, ты говорила, что рыси спали!

Гизмо снова ткнула его носом:

– Не забивай себе этим голову, Крепыш.

– Я вполне уверена, этому парню не грозят проблемы из-за вдумчивости, – дёрнув ушами, съязвила Тиффани.

– Эй! – возмутился Крепыш.

Но ехидная енотиха уже скрылась в кустах, только листья вздрогнули.

Полосатик вздохнула и опустила хвост.

– Идите за мной, по дороге и поговорим, – предложила она. – Я обрызгала только окраины города, поэтому чем глубже в город мы зайдём, тем легче будет вашим бедным носам. – Она опустила голову. – Если бы у меня было какое-нибудь другое средство, чтобы отпугивать хищников…

Гизмо подбежала к зверюшке сбоку:

– Ничего страшного! Ты же скунс, и для тебя это совершенно нормально.

– По мне, так нет ничего нормального в том, как несёт от её зада, – прошептал на ухо Максу Крепыш.

Макс весело вильнул хвостом, но ему не хотелось обижать дружелюбно настроенную скунсиху, поэтому он ничего не ответил таксу, а вместо этого зашагал чуть быстрее и, поравнявшись с Полосатиком, представился:

– Кстати, я Макс. А это Гизмо и Крепыш.

– Приятно с вами познакомиться, – отозвалась Полосатик. – Вы говорите, что искали меня?

– Это довольно длинная история, – проговорил Макс. Вся компания проходила мимо небольших магазинов и домов с выбитыми стёклами и залитыми водой лужайками. – Но до этого урагана…

– Да, ужасная была буря, – перебила его Полосатик и покачала головой. – Больше всего пострадала восточная часть города. К счастью, ближе к центру всё не так плохо.

– Это большая удача, – кивнул Макс. – Табун лошадей едва не растоптал нас на дороге, и одна из них сказала, что они надеются обогнать шторм. И ещё они хотели убежать подальше от электрической стены. Когда я попытался узнать больше, лошадь упомянула твоё имя и назвала ещё кого-то по прозвищу Пятнистый.

Полосатик остановилась посреди перекрёстка и, несмотря на жару, вздрогнула, как от холода.

– О, я отлично помню этих лошадей! Эти огромные стучащие копыта – они хорошо потоптались на наших лужайках несколько дней назад, и листьев на деревьях благодаря им тоже поубавилось. Разумеется, теперь не отличить разрушений, причинённых ураганом, от тех, что устроили лошади.

Макс проследил за взглядом скунсихи – она смотрела на группу домов с выбитыми стёклами. Перепутанные корни старого дерева, вывернутого ветром, висели в воздухе, а ствол валялся поперёк лужайки.

– Откуда здесь взялись эти лошади? – спросил Крепыш.

Полосатик оглянулась и посмотрела на такса:

– Некоторые из городских конюшен. Остальные собрались со всей округи, а кое-кто из них даже побывал у той самой стены. Они топтались тут, как у себя дома, и без конца обсуждали между собой возвращение людей: мол, явятся они и всех нас убьют электрическим током. – Подойдя ближе к собакам, скунсиха понизила голос и добавила: – Мы знаем, что люди никогда не вернутся, и для меня это хорошо. Некоторые домашние животные страдают из-за отсутствия хозяев, но мне нравится, что можно спокойно рыскать по улицам. А вам?

Крепыш изумлённо посмотрел на скунса. Он открыл было пасть, но Гизмо опередила его:

– Приятно жить с другими животными. Иногда я скучаю по вожакам своей стаи – моей человеческой семье, но не знаю, доведётся ли нам ещё когда-нибудь свидеться.

Полосатик внимательно, изучающим взглядом окинула каждую из собак:

– О, я и не заметила, что на вас ошейники. Вы тоже домашние. – Отвернувшись, скунсиха пошла дальше по дороге в сторону заходящего солнца. – Вы так хорошо знакомы с жизнью на природе, что я приняла вас за диких зверей.

Сначала мыши заявили, что предпочли бы жить в отсутствие людей, теперь о том же сказала скунсиха. Макс хотел защитить свою человеческую семью, но решил пока не вступать в спор с Полосатиком. Прежде нужно получить от неё необходимые сведения.

– Так что насчёт стены, – заговорил Макс, не отставая от скунсихи. – По словам лошадей, ты вроде что-то знаешь о ней.

– Нет, не я, мне-то откуда знать? – возразила Полосатик, дёрнув хвостом. – Я с рождения живу в этом городе, никуда отсюда не выходила и не планирую его покидать. Тем более не собираюсь соваться к стене, которую построили люди.

– Значит, Пятнистый? – вступил в беседу Крепыш. – Лошади сказали, один из вас был по ту сторону этой загадочной стены.

Скунсиха снова дёрнула пушистым хвостом:

– О, это наверняка был Пятнистый. Старый, выживший из ума кунхаунд, хотя он не всегда был таким сумасшедшим. Или таким старым, во всяком случае. Ему нравится, когда его кличут Поездным Псом.

– Ты знаешь, где его найти? – не отступал Макс.

Зашелестели листья на чахлом деревце, росшем у края дороги. Три собаки и скунс остановились посмотреть, что там. У Макса даже мелькнула мысль, не вернулись ли птицы.

Но вместо этого они увидели Тиффани: она ползла по толстому суку у них над головами.

– Во-первых, – заявила енотиха, – я хочу показать вам образец настоящего рысьего яйца. Вот оно.

В маленьких лапках она держала гладкий серый камень.

Крепыш, крутанувшись вокруг себя, тявкнул: