Дорога к дому - [25]

Из-за угла этого ресторанчика вдруг дунул ветер, друзья глотнули свежего воздуха, и Макс уловил слабый мускусный запах собачьей и кошачьей шерсти.

Пёс быстро перебежал на другую сторону улицы и пролаял, обращаясь к друзьям:

– Сюда!

Макс заметил, что енотиха выжидающе следит за ними сверху, но прислушался к совету Гизмо и не стал обращать на неё внимания.

Пока пёс огибал ресторанчик и шёл по соседней улице, знакомая вонь вновь затмила все прочие запахи. Но теперь Макс понял, в чём причина: посреди дороги тёмным силуэтом на фоне яркого солнца вырисовывался источник поглотившего округу смрада.

Это создание было мельче Крепыша и Гизмо, имело широкое и толстое тело, едва приподнимавшееся над землей. Голова у зверька была маленькая, размером и формой напоминавшая беличью. Лапы короткие и толстые, хвост плоский, пушистый. Ужасный запах исходил от зада этого создания. Макс про себя подивился: чего наелся этот зверь, чтобы так жутко вонять?

Макс, Крепыш и Гизмо замерли на месте, молчаливые и настороженные. Порывом сухого тёплого ветра с земли подняло пыль, в воздухе закружился хоровод палых листьев.

Зверёк отвёл хвост в сторону и предостерегающе дёрнул им.

На крыше ресторана ликующе заверещала енотиха:

– Ну, сейчас вы получите! Я пыталась предупредить, но вы не слушали. – Она в радостном предвкушении потёрла друг о друга крошечные ладошки. – О! Это будет здорово!

Макс сделал осторожный шажок вперёд:

– Привет!

Крепыш куснул вожака за пятку:

– Ты спятил, верзила? Не разговаривай с ним. Мы даже не знаем, что это такое!

– Думаю, я знаю, – вмешалась Гизмо. – Я с такими уже один раз встречалась, но тогда запах был не такой ужасный.

– И что это? – поинтересовался Крепыш.

Животное двинулось вперёд на своих коротких крепких лапках. Пока оно приближалось, Макс разглядел на его спине две белые полосы, идущие вдоль всего покрытого чёрной шерстью тела, от макушки головы до кончика задранного вверх хвоста.

– Это скунс! – объявила Гизмо.

Енотиха металась взад и вперёд по крыше ресторана, цокая коготками по металлической крыше.

– Давай, Полосатик! Брызни на них хорошенько!

Макс слышал печальные рассказы о встречах со скунсами. Собаки, с которыми он делил клетку у ветеринара, описывали свой опыт знакомства с неизвестным существом: говорили, что только понюхали зверька и тут же получили в морду заряд отвратительно пахнущего спрея, который мигом впитывался в шерсть и вызывал резь в глазах, носу и горле. Даже после тщательного мытья бедняги продолжали ужасно пахнуть.

Пёс осторожно попятился от приближающегося скунса. Он приготовился сделать ноги при первых признаках того, что эта вонючка собирается повернуться хвостом к нему и его друзьям.

Однако, несмотря на запугивания енотихи, скунс, подойдя к собакам, просто сказал:

– Привет!

Помахивая хвостом, Гизмо тихонько подбежала к зверюшке и осторожно обнюхала её. Стараясь не выказать отвращения, йоркширка поздоровалась:

– Привет! – А потом добавила: – Ты, наверное, и есть Полосатик. Мы тебя искали.

– Искали? – удивилась скунсиха (а это была самка). – Ну, я рада, что вы собаки, а то ходят слухи, мол, в округе появились волки. Вот я и обрызгала весь город, чтобы отпугнуть их. – Полосатик склонила голову. – Извините за запах. Вообще-то, я использую его только для защиты. Мне неприятно, когда безобидных животных начинает тошнить.

– Эй! – крикнула енотиха с крыши. – Почему ты с ними разговариваешь?! Обрызгай их! Пусть завоют и уносят лапы! Покажи им, кто тут главный!

Полосатик села на задние лапы, посмотрела на енотиху и строго произнесла:

– Тиффани, что я тебе говорила об отпугивании гостей? Хищников – да, конечно, но эти собаки – хорошие, можешь не сомневаться.

– А что я тебе говорила о назывании меня Тиффани?! – потрясая крошечным кулачком, пропищала енотиха. – Я Серебряная Бандитка! Откапываю сокровища там, куда никто другой не смеет соваться!

– Она имеет в виду мусорные свалки, – шепнула собакам Полосатик.

Тиффани её не услышала. С ржавой крыши раздался писклявый голос:

– Я ловкая воровка! Тень в ночи! Могу прошмыгнуть мимо рысей и койотов так, что они даже не заметят моего присутствия! – Енотиха села на крепкие задние лапки и ударила себя в грудь кулачком. – Тиффани меня звали в детстве. А теперь мне уже почти шесть месяцев, и я требую, чтобы ко мне обращались по-взрослому – Серебряная Бандитка.

Полосатик со вздохом повернулась спиной к Максу, Крепышу и Гизмо.

– Не знаю, откуда она всего этого набралась, – посетовала скунсиха. – Уверена, она вообще не знает, что такое рысь.

– Кто не знает? Я?! – пискнула Тиффани. – Рысь – это кошка с очень большой головой, и поэтому она, когда идёт, качает ею, как курица! Я только вчера видела одну такую, прокралась прямо под её глупой башкой и украла у неё одно яйцо. А потом улизнула, так что эта дура даже не проснулась.

– Я вполне уверен, что кошки не откладывают яиц, – вмешался Макс.

Тиффани сползла к краю крыши, спрыгнула в заросли кустов, и спустя мгновение её мордочка в маске высунулась из листвы.

– Ты уверен, что кошки не откладывают яиц, да? – с вызовом проговорила енотиха. – Ну что же, а я вполне уверена в том, что видела. Там была целая стая рысей, все они качали головами и несли яйца на ходу, будто специально, чтобы такая опытная воровка, как я, могла их подобрать.