Дорога длиною в жизнь - [15]

Так и ходим вокруг клетки, не решаясь выпустить щегла на волю: ведь он чужой, его нам на время доверили.

Виновата я перед хозяевами: не выдержала, открыла дверцу, и щегол улетел. На зиму куплю им другого. Зато как все за щегла рады!

КАМЕШЕК СО ДНА

Кавказский хребет мы перевалили ранним утром и потом сразу же, как проснулись, увидели за окном вагона восход солнца: не только небо — вершины гор пламенеют. Все как прежде. Словно не осталось позади тех так и не прожитых лет. Словно не мечтала долгие годы о том, чтобы еще раз, хотя бы еще один раз, заснуть под стук колес. А проснувшись, увидеть Кавказ, так сильно и накрепко полюбившийся в юности. Все тот же мир чудес… Рядом — преданный и испытанный друг, взявший на себя заботу обо мне. Ну что же, ведь все в жизни можно расценивать по-разному. Можно пожалеть себя за свою беспомощность, и тогда весь этот мир чудес за окном вагона померкнет. А можно дружбу, помогающую осуществлять самые дерзновенные мечты, считать тоже чудом и тем самым ко всей гамме красок, какими расцвечен мир, добавить еще одну, быть может, самую яркую.

Я прожила в Тбилиси всего пять дней. Ездили мы на машине ежедневно и помногу — меня возили по городу и в горы. Это было трудно. Но неужто не стоит преодоления самой себя такая вот редкостная и дивная радость?

В горы, в горы. Хочется насладиться быстрой ездой, такой, какую я любила прежде. Мы мчимся по крутым дорогам. Я вдыхаю ветер, врывающийся в открытое окно машины, не просто жадно, а, наверное, азартно. Ведь двадцать лет назад здесь, на Кавказе, во время студенческой практики, вела я на полной скорости поезд, и мне казалось тогда: мчишься в жизнь, и «зеленая улица» открыта всем твоим мечтам…

Прямо на машине въехали в горную речку. Приподнялась на своем ложе, протянула в окно руку, подняла камешек со дна… Что за колдовская власть над людьми у гор Кавказа! И не та власть, что подавляет, а та, что возвеличивает. Быть может, оттого, что, как бы сливаясь с природой, ощущаешь свою причастность? Да кто же выдумал, будто не под силу человеку может быть только горе?! Не от непосильной ли красоты текут эти слезы? Ведь такого не случалось даже в самые тяжелые времена. И как хорошо, что меня оставили сейчас в машине одну: в такие минуты человеку очень нужно побыть наедине с собой. Но вот только в какие же это минуты? Причастности? Очищения? Умиротворенности? Незримого присутствия души Мцыри? Или, быть может, ощущения сил и возможностей собственной души, в которые вдруг снова поверила?

ГВОЗДИКИ

Мне привезли из Заполярья три белые гвоздики. В Москве мороз. А мне привезли гвоздики не с юга, а с севера.

Цветы были совсем замерзшие, какие-то сморщенные, хотя их тщательно укутали. И все же они еще жили, вернее, я надеялась, что сумею их оживить. Я распаковала бесценный подарок, подрезала стебельки, поставила в воду.

За ночь гвоздики отошли, ожили, распустились. Это было похоже на чудо — утром я проснулась и увидела три больших пушистых белых цветка. Из той страны, где всегда снег.

Цветы не умерли, потому что человек вдохнул в них нежность.

ЗИМА

Вчера легли спать — вроде бы вернулась осень. Серыми и унылыми выглядели небо, земля, деревья. А за ночь намело снегу…

Если весну считают символом юности, а ту раннюю осень, что богата красками, называют бабьим летом, то зиму можно было бы по аналогии сравнить со смертью. Но разве смерть может быть прекрасной? Нет, зима похожа на сон. Сон младенца или выздоравливающего после тяжелой болезни — такая в ней первозданная чистота, тишина, успокоенность…

РАДОСТЬ

Домой, домой! Меня везет на своей машине — лежу в ней, как всегда, на щите — Володя Рембро. Свидетелем скольких же минут отчаяния и радости он был в моей жизни. Сколько, большой и сильный, перетаскал меня на руках… Сейчас, везя меня из больницы домой, он совершает круг, решив покатать меня по пригороду. Быть может, он тоже хочет убедить меня в том, что чужих весен не бывает?

В дороге вольно думается. И не думается вовсе. За окном машины — буйное майское цветение. Свернули с шоссе на ухабистую дорогу, ведущую в лес. И вот здесь-то, на краю обрыва, отделяющего лес от реки, пьянея от лесного воздуха, напоенного речной влагой, почувствовала я такую неодолимую радость бытия, что на какие-то мгновения перехватило дыхание. Не вообще бытия, не вчера или завтра, не во всей жизни, а сегодня, сейчас, в настоящий миг. Быть может, в нашей повседневной суете и стремлении к большим свершениям пренебрегаем мы порой такими вот сиюминутными радостями? А надо бы, наверное, не только чувствовать, но и запоминать их. В трудные минуты надеяться, светлые не омрачать мыслями о тяжелом, даже если оно неотвратимо, как у меня. Сей миг… Не упустить бы его…

СОРНЯКИ

Когда копаешься в огороде, кажется, будто в природе зло властвует над добром. Корни сорняков крепкие, их трудно выдергивать. И размножаются они куда быстрее полезных растений. Чем выше сорт клубники, тем она нежнее и тем больше требует человеческого ухода. И удобрениями ее подкорми, и от сорняков очисти, и землю разрыхли, и даже полей в жару. То ли дело сорняки: и без дождей растут.