Дорога цветов - [5]
М а ш а. Может быть, вы мне все-таки что-нибудь пропишете?
Д о к т о р. А что ж вам прописывать? Все равно в аптеках ничего нет.
М а ш а. Кофеин есть.
Д о к т о р. Есть кофеин? Расчудесно! Тогда я вам пропишу кофеин.
М а ш а. Даже у нас, кажется, дома есть кофеин.
Д о к т о р. Дома есть кофеин? Так в чем же дело? Тем лучше. Тогда принимайте себе кофеин на здоровье. От него никакого вреда.
М а ш а. Ей-богу, вы комик. Можно подумать, что не вы доктор, а я доктор.
Д о к т о р. А что вы думаете? Отличный доктор! Вообще в наше время все больные отличные доктора. Факт! А что им еще остается делать?
М а ш а. Вы не верите в медицину?
Д о к т о р. А покажите мне такого священника, который бы верил в бога.
М а ш а. Бог - это фикция, а медицина - наука.
Д о к т о р. Какая там наука!
М а ш а. Однако! Ничего себе доктор!
Д о к т о р. Вот социальная гигиена, профилактика - это вещь. В будущем обществе социальная гигиена займет исключительное положение.
М а ш а. Оба вы помешались на будущем обществе. Все в будущем! Все для будущего! А в настоящем? А для настоящего ничего?
Д о к т о р. Как это ничего! Вы ж видите, с утра до вечера хожу и лечу. С одного конца города на другой. К вечеру на ногах не стою.
М а ш а. Бедненький! Но вы же сами в это не верите?
Д о к т о р. Это не важно. Важно, чтоб больные верили. Вы, например, верите?
М а ш а. Верю.
Д о к т о р. Правильно. И это вас успокаивает. И то хлеб.
М а ш а. Надо же кому-нибудь верить.
Д о к т о р. Обязательно. Нуте-с!
М а ш а. Может быть, вы мне все-таки что-нибудь впрыснете?
Д о к т о р. Что же вам, Машенька, впрыснуть?
М а ш а. Мышьяку, а?
Д о к т о р. Стоит ли?
М а ш а. Для аппетита!
Д о к т о р. Разве что для аппетита... А у вас что, аппетит плохой?
М а ш а. Неважный.
Д о к т о р. Ну и слава богу! На что вам хороший аппетит? Только одно беспокойство.
М а ш а. Нет, все-таки.
Д о к т о р. Если это вас успокоит?
М а ш а. Успокоит.
Д о к т о р. Ну что ж, тогда можно и чего-нибудь такого впрыснуть... Давайте! (Вынимает футляр со шприцем.)
М а ш а. Только не здесь. В моей комнате.
Д о к т о р. Правильно. (Идет в Машину комнату.)
Звонок телефона.
М а ш а (в телефон). Я слушаю. Сейчас. (Стучит в дверь мужа.) Ваня, тебя.
ЯВЛЕНИЕ V
Завьялов выходит из двери.
З а в ь я л о в. Спроси - кто.
М а ш а (в телефон). Кто его спрашивает?.. Ага! (Мужу.) Вера Газгольдер.
З а в ь я л о в. Пошли ее к черту!
М а ш а (в телефон). Он сейчас очень занят. Позвоните через полчаса. (Вешает трубку.) Ну, давай помиримся.
З а в ь я л о в. А разве мы поссорились?
М а ш а. Как же! Ты на меня только что страшно накричал.
З а в ь я л о в. Я накричал? Не может быть!
М а ш а. Представь себе.
З а в ь я л о в. Фантастически! Ну, давай поцелуемся нежненько-нежненько.
М а ш а. Ты чудовище, но все-таки я тебя обожаю.
Они целомудренно и нежно целуются в губы, как дети.
Звонок телефона.
(В телефон.) Я слушаю... Сейчас! (Ему.) Тебя.
З а в ь я л о в. Кто?
М а ш а (в телефон). Кто его спрашивает? Ага! (Ему.) Из какого-то бюро выступлений. Будешь говорить?
ЯВЛЕНИЕ VI
Завьялов, без Маши, один.
З а в ь я л о в. Как же, как же! (Берет трубку.) Я слушаю вас. Очень хорошо. Стоит ли? Ну ладно, как хотите. У вас есть под рукой карандашик? Так вы пишите: "Иван Завьялов прочтет доклад на тему "Человек будущего". Тезисы: "Этические нормы прошлого. Основы христианской морали. Понятия добра и зла. Любовь по Энгельсу. "Хорошо" и "плохо" Спинозы. Идеи Фурье".
ЯВЛЕНИЕ VII
Входит Поля.
П о л я. Иван Васильевич, вас спрашивают.
З а в ь я л о в. Сейчас. (В телефон.) "Что такое "свобода личности". Сен-Симон и его время... Сверхчеловек Ницше". (Поле.) Кто?
П о л я. Какая-то молоденькая гражданка.
З а в ь я л о в (в телефон). Одну минутку.
ЯВЛЕНИЕ VIII
Входит Таня.
Т а н я. К вам можно?
З а в ь я л о в. Танюша! (В телефон.) Извините, тут ко мне по делу. Я вам позвоню через полчаса. (Вешает трубку.) Что это у тебя?
Т а н я. В трамвае оторвали.
З а в ь я л о в (обнимает ее). Ну...
Т а н я. Пусти! (Освобождается.) Женатый человек! У себя в доме! Очень красиво! А если жена войдет?
З а в ь я л о в. Пусть входит.
Т а н я. Не говори глупостей.
З а в ь я л о в. Я никогда не говорю глупостей. И ни от кого ничего не скрываю.
Т а н я. Да и нечего скрывать. Но это не важно. Я тебе хотела сказать...
Он ее обнимает.
Пусти, пожалуйста. Вот твои книги. Получай. В целости и аккуратности. У вас всего две комнаты? Эта и эта?
З а в ь я л о в. Нет, еще одна. Всего три. Это в некотором роде столовая. Вот так живет и работает...
Т а н я. У вас темно. Здесь холодно; или это мне так кажется?
З а в ь я л о в. Нет, холодно. И вообще ужасно гнусно.
Т а н я. На дворе совсем тепло. Мы пошли на каток, думали малость покататься, а там болото. С одним человеком.
Пауза.
Я выхожу замуж. Нет, правда! Совершенно серьезно!
З а в ь я л о в. Серьезно?
Т а н я. Вы ж меня все равно не любите. У вас жена. А он меня любит, Женя Гусев. Уже давно, с прошлой зимы. Вот. Я совсем запуталась. Я пропаду.
З а в ь я л о в. Какая-то чепуха! Какая-то невероятная чепуха! Танюха! Да ты вдумайся в то, что ты говоришь. Это чудовищно! Неужели ты не понимаешь? Я же тебя люблю. Вот балдуша! Можешь ты это сообразить: люблю?
В книгу выдающегося советского писателя Валентина Катаева вошли хорошо известные читателю произведения «Белеет парус одинокий» и «Хуторок в степи», с романтической яркостью повествующие о юности одесских мальчишек, совпавшей с первой русской революцией.
В книгу выдающегося советского писателя вошли три повести, написанные в единой манере. Стиль этот самим автором назван «мовизм». "Алмазный мой венец" – роман-загадка, именуемый поклонниками мемуаров Катаева "Алмазный мой кроссворд", вызвал ожесточенные споры с момента первой публикации. Споры не утихают до сих пор.
В книгу выдающегося советского писателя вошли три повести, написанные в единой манере. Стиль этот самим автором назван «мовизм». По словам И. Андроникова, «искусство Катаева… – это искусство нового воспоминания, когда писатель не воспроизводит событие, как запомнил его тогда, а как бы заново видит, заново лепит его… Катаев выбрал и расставил предметы, чуть сдвинул соотношения, кинул на события животрепещущий свет поэзии…»В этих своеобразных "повестях памяти", отмеченных новаторством письма, Валентин Катаев с предельной откровенностью рассказал о своем времени, собственной душевной жизни, обо всем прожитом и пережитом.
Роман «Хуторок в степи» повествует с романтической яркостью о юности одесских мальчишек, совпавшей с первой русской революцией.
ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ!Перед вами роман «Зимний ветер» — новое произведение известного советского писателя Валентина Петровича Катаева. Этим романом писатель завершил свой многолетний труд — эпопею «Волны Черного моря», в которую входят «Белеет парус одинокий», «Хуторок в степи» и «За власть Советов» («Катакомбы») — книги, завоевавшие искреннюю любовь и подлинное признание у широких слоев читателей — юных и взрослых.В этом романе вы встретитесь со своими давними знакомыми — мальчиками Петей Бачеем и Гавриком Черноиваненко, теперь уже выросшими и вступившими в пору зрелости, матросом-потемкинцем Родионом Жуковым, учителем Василием Петровичем — отцом Пети, славными бойцами революции — большевиками-черноморцами.Время, описанное в романе, полно напряженных, подлинно драматических событий.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.