Дорога чудес и невзгод - [16]

Краска была тёмно-красная, на фоне едкой зелени болота она выглядела кричаще-яркой. Под кольцами растеклись длинные капли, и даже дорога была заляпана пятнами краски. Максу удалось прочитать слова: «Национальный болотный заказник». Белые буквы едва проглядывали сквозь красную краску. «Южный вход – одна миля».

– Как думаешь, что это значит? – спросила Гизмо.

Крепыш просунул морду сквозь барьер ограждения.

– Земля там внизу явно болотистая. Хотя мне непонятно, кто и зачем её заказал. Там ничего интересного и пахнет ужасно.

– Если мы уже среди болот, то какой может быть вход на расстоянии в одну милю? – недоумевала Гизмо. – Разве что там какие-нибудь особенные болота. Может, поприятнее, чем это!

Макс потянулся:

– На знаке написано, что вход всего в одной миле отсюда, так что, полагаю, мы скоро всё выясним!

– Это совсем недалеко! – Гизмо завиляла обрубком хвоста. – Может, мы найдём там Джорджи или старушку. Пойдём посмотрим!

Ветка рядом со знаком скрипнула и качнулась. Среди листвы мелькнул серый мех. Толстый опоссум Хэнк с глухим стуком приземлился на узкую планку под знаком. Висячий мох и лозы дикого винограда заколыхались.

– Что за игру вы затеяли, глупые псины?! – прошипел опоссум. – Изображаете, будто умеете читать человечьи знаки? Животные не могут читать.

– Ты всё ещё преследуешь нас? – протявкал Крепыш. – Тебе что, заняться больше нечем?

Ухватившись за металлическую планку, Хэнк глядел на такса прищуренными глазками-бусинками.

– Может, есть, а может, и нет. Не твоё дело.

Крепыш зарычал:

– Тогда мне непонятно, какое тебе дело, умеем мы…

– Успокойся, Крепыш, – вмешался Макс, потом посмотрел на толстого опоссума и добавил: – Хэнк, это длинная история, но мы действительно умеем читать. Поэтому мы и оказались здесь. Мы ищем пожилую женщину в большой шляпе, которая, вероятно, тоже проходила этим путём. Она причастна к тому, что все люди уехали, а некоторые звери поумнели.

– Ну что ж, – небрежно махнул лапой Хэнк, – продолжайте притворяться, будто понимаете, что означают эти закорючки. Но знайте, барбосы, что мы не преследуем вас – просто идём в ту же сторону.

– С нами? – спросила Гизмо. – Вы направляетесь в Батон-Руж?

– Нет, – выпалил Хэнк. – Кому нужно тащиться в Батон-Руж? Нет, эта старушка в шляпе устраивает вечеринку у дороги. Я веду туда своих детишек. Пригласил бы и вас, но…

– Леди в шляпе? – навострил уши Макс. – Она здесь?

– И устраивает вечеринку? – переспросил Крепыш, от восторга крутанувшись на месте. – С угощением?

– Почему ты нам сразу ничего не сказал? – задала вопрос Гизмо.

Зашуршали листья над знаком, из листвы выглянули три головки малышей-опоссумов.

– Да, Папа, – пропищал один, – мы ничего не знаем ни о какой вечеринке! – Предполагалось, что это будет сюрприз, – покачал головой Хэнк. – Но теперь всё пропало.

Гизмо понюхала покрытый трещинами асфальт.

– Я не чувствую запаха старушки, – сообщила она.

Хэнк сердито глянул вниз, на собак:

– Ну и что с того? Такой дождь прошёл! Ты сама говорила.

– Верно. – Гизмо вздохнула.

– Думаю, – Хэнк поскрёб лапой подбородок, – ничего плохого не случится, если собаки тоже придут на вечеринку. Да и пёс, о котором вы спрашивали, наверняка там будет.

– А где эта вечеринка? – осведомился Макс.

Опоссум просунул толстый лысый хвост сквозь отверстие в планке и повис вниз головой, оказавшейся ниже знака.

– Вон там. – Он указал передней лапой вдоль дороги. – Вы увидите ещё один знак и грязную дорогу справа от него. Идите прямо по ней, и очень быстро окажетесь на месте.

– А как же мы, Папа? – подал голос один из детёнышей.

– Тихо! – прикрикнул на него Хэнк. – Вы слишком грязные, вам не место на вечеринке. Лучше быстро приведите себя в порядок, а то эти собаки съедят всю опоссумскую еду.

Самые младшие опоссумы издали разочарованное «а-у-у!», но их быстро увели прочь старшие братья и сёстры, чтобы подготовить к торжеству. Хэнк провожал их строгим взглядом.

– Спасибо, что рассказал нам, – поблагодарил опоссума Макс, – мы очень это ценим.

– Да не за что, – небрежно бросил толстяк, – веселитесь.

Макс, Крепыш и Гизмо быстро затопали по дороге мимо знака и Хэнка. Проходя мимо, Макс бросил быстрый взгляд наверх и заметил в глазах опоссума какое-то странное выражение. В голове у пса снова раздался тихий голосок и посоветовал быть настороже, но Макс не умел читать, что написано на мордах опоссумов. Кроме того, ему очень хотелось увидеться с хозяйкой Мадам. Если она и правда где-то у этой дороги, значит одна часть их полного опасностей путешествия подходит к концу.

Когда дорожный указатель остался далеко позади, а опоссум – вне пределов слышимости, Гизмо остановилась, чтобы отряхнуть шкуру, намокшую под дождём и капелью с мокрых деревьев. Макс последовал примеру терьерши, хотя и знал, что особого толка от этого не будет.

– Ты знаешь, обычно мне все нравятся, – заговорила Гизмо, – но я не уверена насчёт Хэнка. Вы не думаете, ребята, что он мог всё это выдумать?

Макс кивнул:

– Не могу отделаться от ощущения, что в его поведении было что-то странное.

– Надеюсь, он не врёт, – простонал Крепыш. – Мне надоела эта сырость. Оказаться в каком-нибудь месте, где все веселятся и полно еды, – это звучит так заманчиво.