Донор для покойника - [21]

То, что напрочь подавило в Германе всякое стремление сблизиться с Кариной, стало второй болезненной событием в его жизни, после поездки в Ригу, когда ему исполнилось шестнадцать лет.

Примерно через месяц, как Карина начала работать в компании, Герман решился на более близкое знакомство. Привод тоже налицо — небольшая вечеринка в офисе, посвященная итогам работы компании за начальный период (цифры, конечно, были еще очень скромные, однако в полтора раза превышали ожидаемые).

Начиналось все неплохо: Герман дважды пригласил Карину на медленный танец, завел дружескую беседу. Он собирался пригласить ее в третий раз (эта попытка была последней — вечеринка уже завершалась) и предложить провести домой.

Отсюда и начались неудачи. От волнения потели ладони, и Герман постоянно тер их о штаны, сидя в углу комнаты и ожидая медленного танца. Затем он задел ногой ножку стула, когда желаемый танец таки начался; проклятый стул перевернулся и, как Герману назло, загремел, как тысяча сто одиннадцать африканских тамтамов. Кое-где послышался смешок. А итогом провалившейся «операции» стало «перехват» Карины одним из подчиненных Германа.

Ошеломленный разочарованием, он вышел на улицу покурить. Когда его мысли немного упорядочились, Герман решил, что не все потеряно. Во-первых, никто не мешал ему поговорить с Кариной в этот же вечер, когда все начнут расходиться; во-вторых, если не сегодня, то будет еще много других возможностей. «И вообще, ты ведешь себя как четырнадцатилетний мальчишка…» — думал он, глядя на небо, засыпано звездами.

Он уже собирался вернуться наверх, когда заметил две фигуры, появившиеся с другого входа в дом и направлялись к автостоянке, расположенной неподалеку. В Германа забилось сердце: он узнал Карину и Алекса. Они явно торопились. Куда мог торопиться Алекс со своей секретаршей?

Они сели в машину и поехали. На первый взгляд, в этом не было ничего особенного — шеф (Алекс не пил спиртного на этой вечеринке), имея машину, подвозил свою секретаршу домой, — если бы не то обстоятельство, что Карина жила в соседнем доме у офиса…

После того Герман часто спрашивал себя: может, самой трещиной в их с Алексом отношениях была не пресловутый Пунктик партнерского соглашения, а именно этот случай?

Однако за следующие два года Герман не заметил между Алексом и Кариной никакого намека на то, что их отношения выходят за пределы служебных; или, может, они оба тщательно прятали от окружающих свою связь? Или что-то произошло между ними только один раз и навсегда осталось в прошлом? Или… или… или…

В конце концов, основным для Германа было сейчас то, что ему неожиданно позвонила сама Карина, и женщина, в которой он однажды увидел свой шанс.

— Извини… я тебя не сразу узнал, — он прилагал огромные усилия, чтобы правильно модулировать свой голос.

На время оба замолчали.

— Геро, — наконец произнесла Карина. — С тобой все в порядке?

«Она заметила, что мой голос изменился…»

— Да, все хорошо, — поспешно ответил Герман, — немного простудился… охрип…

«Конечно, совсем немного, дорогая, случайно подхватил какой-то милый вирус… Ничего особенного!»

— А… понимаю… — сказала Карина. — Наверное, тебе сейчас не до…

Опять повисла пауза.

«Не до… чего?»

— Значит, теперь ты не скоро появишься в офисе? Если вообще… — Ее голос становился все менее уверенной. — Я подумала… может, мы где-то… встретились бы?

— А-а…

— Выпили кофе? Или… что ты об этом думаешь? — «Я уже давно поняла, что ты не ровно дышишь в мою сторону, — пробивался в ее голосе сквозь волнения, — я просто устала ждать, когда ты сделаешь первый шаг и поэтому самое уже сделала за тебя…»

Когда к Герману дошел смысл сказанного, он был поражен, сбит с толку.

— Я… — Гера изо всех сил пытался собраться с мыслями. — Это очень…

И вдруг, неожиданно даже для себя сказал:

— А как же Алекс?

«Зачем ты это сделал?! Дурак!.. Ты все испортил!»

Впрочем, что теперь можно было испортить?

— Алекс? А… Наш Алекс? — Карина рассмеялась. — При чем тут он?

— Я подумал… — пробормотал Герман. — Разве между вами…

Карина перестала смеяться и сказала:

— Герман, Алекс — мой родственник, муж моей сестры… думаю, в этом уже давно надо было тебя посвятить. Мы с ним, вообще, не очень в близких отношениях… просто он согласился взять меня на работу… — она ​​что-то объясняла дальше, но Герман уже ничего не слышал. Его охватило ощущение, что он оказался одним из персонажей какой-то мыльной оперы, где в конце все оказываются родственниками. С другой стороны, это несколько объясняло, например, появление Карины в компании и то, что «высокие» требования Алекса к кандидатам были просто фарсом, заранее рассчитанным на конкретного человека. Затем, чтобы не вызвать подозрений Германа, между ним и Алексом состоялся серьезный разговор, на которой были приняты джентльменское соглашение не брать на ответственные должности родственников…

«Очередная возможность посмотреть в глаза, не так, Герман? Кто в этом виноват — Алекс, а может, Карина, что сделала первый шаг, поняв, что ты не можешь справиться с собственной нерешительностью? Тот позорный случай во время поездки в Ригу? Но на самом деле ты сам виноват: перестал бороться, сдался! Так, Герман?»