Донольцы. Повесть о первых людях каменного века на Дону - [6]

Ольцев разбудил далекий рокот грома. Не ожидая, что природа расщедрится на дождь, которого не видели много новых лун, они не придали особого значения услышанному. Даже мысли не возникли, что небесная влага может пролиться, когда она совершенно не нужна. Дождь не входил в расчеты переселенцев. Когда потемнело вокруг, уольцы и нольцы попросту растерялись. А там сизые, коричневые, темные с белой бахромой тяжелые облака закружились в недобром хороводе, плотной пеленой закрыли солнце. Вместе с ними неведомо где дремавший ветер, как из засады, налетел на округу, запылил сухой землей.

Вскоре от горизонта до горизонта засверкали молнии, раскатисто загрохотал гром. Потом уже над головами людей грохнуло так, что вздрогнула земля. И тут же сверху полились потоки воды. Заметно похолодало. Будто в страхе перед грохотом небес стих ветер, остался слышимым лишь оглушающий гул ливня. Стараясь перекричать его, Нольц начал отдавать распоряжение, чтобы каждый соплеменник снял с себя одежду, прижал к груди вместе с поклажей, лег на все это, спасая от воды. Так ольцы поступали всякий раз, если дождь внезапно захватывал их в пути. Если шкура отсыреет, она становилась непригодной, чтобы защитить от холода. Соплеменники знали об этом. Не дожидаясь распоряжения вождя, оголились, подставили спины дождю, замерли в объятиях с поклажей.

Время ольцы определяли по солнцу. Сейчас оно даже не просматривалось сквозь грозовые тучи. Сколь долго люди пролежали под ливнем, никто сказать не мог. Оставалось лишь наблюдать, как вода в лощине медленно, но неуклонно поднималась к их ногам. Первыми тревогу забили уольцы. Они располагались в низине. Вода там начала прибывать с первых минут дождя. Уольц попытался вывести своих людей из лощины вперед, но едва разведчики сделали несколько шагов, как оказались по грудь в воде. Вождь подал сигнал отойти назад. Уольцы вышли из низины и тут же потеряли из виду соседей. За непроглядной стеной дождя исчезли окрестности.

Нольцы тем временем тоже всматривались в завесу воды, пытаясь обнаружить соседнее племя. И тем и другим ничего не оставалось, как ожидать, когда непогода утихомирится. Уольц, однако, ждать конца дождя не пожелал, повел соплеменников по правую руку, в надежде обойти возникшее озеро.

Весна — это не сезон дождей! Разбушевалась стихия и тут же успокоилась. В нагромождении туч образовывались разрывы, через них на землю хлынули теплые лучи солнца. Нольцы стояли и с удивлением глядели на светило. Когда начался дождь, оно висело над головой, теперь подходило к горизонту. Заметно преобразились окрестности. На кустах начали лопаться почки, склон лощины покрылся изумрудной травкой, капельки воды на влажных растениях поблескивали солнечными лучиками. Лек собирал их в кожаный бурдючок, говорил, что они лечебные.

Нольц позвал сыновей. Все как один высокие, стройные, стремительные в движениях. Душевная радость отца!

— Что предпримем? — спросил он. — Солнце близиться к горизонту. Непонятно куда подевались уольцы.

— Надо идти вперед, — предложил Данц, — и как можно быстрее. Авось соседи встретятся, тогда вместе успеем еще засветло дойти до леса.

— У нас за спиной котловина с водой. С той стороны хищники напасть не смогут, — возразил Димор, — а до леса в светлое время вряд ли дойдем, тогда придется провести ночь в открытом поле. Трудно будет охранять стоянку.

— Надежнее остаться здесь, — согласился с братом Селой. — Надо только подняться на косогор. Вода оттуда стекла вниз, более сухого места не сыскать. В этом случае мы окажемся как бы в укрытии, в темноте снизу вверх на фоне неба хорошо будут видны хищники, если появятся.

— Поступим так, как говорит Селон, — распорядился вождь, — возможно, и уольцы объявятся.

Тут же соплеменники приступили к сбору топлива для большого костра. Лишь с его помощью можно было просушиться. Люди собирали все, что могло гореть, раскладывали пожитки, чтобы проветрить, прогреть на солнце. Об ужине никто не помышлял, еды, кроме шкур гиббонов, не было. Вождь, однако, не разрешил использовать резерв. Соплеменникам предстояло провести ночь на голодный желудок.

Неспешно уходили за горизонт мрачные тучи, нольцы, тем не менее, продолжали с тревогой поглядывать на небо. Едва трава, кусты, деревья начали растворяться в сумерках, заготовка топлива для костра прекратилась. Его зажгли, но высокого пламени получить не удалось, просушиться тоже. Быстро стемнело, лазурное небо засияло звездами, наступил чудесный тихий прохладный весенний вечер. Радоваться бы, да кругом сырость, на землю ни сесть, ни лечь. Воздух начал быстро остывать. Люди с разных сторон подходили к костру, грели одежду, отходили, уступая место друг другу, смотрели на неожиданно возникшее неприветливое озеро, поеживаясь, вновь шли к огню.

Вождь не разрешил подкладывать под себя на сырую землю шкуры, ими можно было лишь укрываться. Костер к середине ночи погас. В слабом освещении небес, как птицы на насест, люди усаживались на корточки, пытались задремать. Тишина и спокойствие на стоянке длились недолго. Димор выставил для охраны стоянки парные посты со стороны степи, охотники расположились за ними. Данц с подростками находился на берегу озера. Ночная глушь клонила ко сну. Сквозь проблески сознания сын вождя сначала почувствовал, затем услышал тихое осторожное «чмок, чмок, чмок» по прибрежной грязи на противоположной стороне озера. Дремотного состояния как не бывало. Охотник от рождения, он сразу определил: гиена и очень голодная, иначе в одиночку не приблизилась бы к стоянке людей. Данц уселся поудобнее, поднял свой надежный лук, наложил стрелу, выстрелил на звук шагов. Зверь взвыл, громко бултыхнулся в воду. Вопль гиены всполошил лагерь. Вскочили охотники, бросились к озеру, но в темноте никого не обнаружили.