Дон Жуан - [54]

Одетый скромно маленький старик.

75

Джон Джонсон, наблюдая их смятенье,

Утешить попытался их слегка

Восточного не знал он обхожденья;

Жуан поклялся с жаром новичка,

Что за обиду им иль оскорбленье

Поплатятся все русские войска!

И это их умерило волненье

Все девы любят преувеличенья!

76

Вот обняли они в последний раз

Героев, плача горькими слезами

Что ожидало их? В ужасный час

Фортуна потешается над нами,

Зато Незнанье утешает нас

И то же было с нашими друзьями

Героям предстояло, как всегда,

Сжечь город, им не сделавший вреда.

77

Суворов не любил вникать в детали,

Он был велик — а посему суров;

В пылу войны он замечал едва ли

Хрип раненых и причитанья вдов;

Потери очень мало волновали

Фельдмаршала в дни яростных боев,

А всхлипыванья женские действительно

Не значили уж ничего решительно!

78

Однако скоро грянет канонада,

Какой троянский лагерь не слыхал!

Но в наше время автор «Илиады»

Не стал бы петь, как сын Приамов пал;

Мортиры, пули, ядра, эскалады

Вот эпоса новейший арсенал

Но знаю я — штыки и батареи

Противны музе грубостью своею!

79

Божественный Омир! Чаруешь ты

Все уши — даже длинные! Народы

Ты покоряешь силою мечты

И славою бессмертного похода.

Но устарели шлемы и щиты;

Монархам ненавистную Свободу

Пороховой теперь скрывает дым,

Но эту Трою не разрушить им!

80

И я пою, божественный Омир,

Все ужасы чудовищной осады,

Хотя не знали гаубиц и мортир

В оперативных сводках Илиады.

Но я с тобой не спорю: ты кумир!

Ручью не должно с мощью водопада

Соревноваться… Но, порукой бес,

В резне за нами будет перевес.

81

В поэзии мы отстаем, пожалуй,

Но факты! Но правдивость! Бог ты мой!

Нам муза с прямотою небывалой

Могла бы подвиг описать любой!

Дела героев! Реки крови алой!

Но мне-то как прославить этот бой?

Предвижу — Феб от славных генералов

Известий ждет для новых мадригалов.

82

О, гордые сраженья Бонапарта!

О, доблестные тысячи убитых!

О, слава Леонида, слава Спарты!

О, слава полководцев знаменитых!

О, Цезаря великолепный дар, — ты,

Доселе в «Комментариях» избитых

Горящий! Всех вас я хочу просить

Прощальным блеском Музу осенить.

83

Зачем я говорю: «прощальным блеском»?

Затем, что каждый век и каждый год

Герои с новым шумом, с новым треском

Военной славой потчуют народ.

Но тот, кто честно, искренне и веско

Оценит их заслуги, — тот поймет:

Все эти мясники друг с другом схожи

И все дурачат разум молодежи.

84

Кресты, медали, ленты, галуны

Бессмертнейших бессмертная забава!

Мундиры пылким мальчикам нужны,

Как веера красоткам! Любит Слава

Игрушки золоченые войны!

А что такое Слава? Вот уж, право,

Как выглядит она, не знаю я…

Мне давеча сказали, что свинья

85

Способна видеть ветер. Это чудно!

Мне говорили, что, почуя ветер,

Свинья бежит довольно безрассудно.

Но полно толковать о сем предмете;

Ведь муза утомилась — видно, трудно

И ей самой писать октавы эти.

Читайте песнь восьмую; как набат,

В ней ужасы осады зазвучат!

86

Чу! В тишине холодной, тусклой ночи

Гудящих армий строятся ряды,

Железо темной тяжестью грохочет,

И берега и полосы воды

Все ощетинилось, все битам хочет.

Несутся тучи… В небе — ни звезды…

О, скоро дыма мутные громады

Его закроют занавесом ада!

87

Перед восьмою песней отдохнем…

Ужасное молчанье наступает:

В последний раз не беспробудным сном

Беспечные герои почивают…

Заутра дымом, громом и огнем

Проснувшиеся силы заиграют.

«Ура!» — «Алла!» — десятком сотен ртов

Сольются в смертоносный грозный рев.

ПЕСНЬ ВОСЬМАЯ

1

О, кровь и гром! О, раны, гул и вой!

О, злая брань! О, раны, кровь и стоны!

Все эти звуки оскорбляют твой

Тончайший слух, читатель благосклонный;

Пойми изнанку славы боевой

Хоть украшают именем Беллоны

И Марса эту бойню, но цена

И суть ее во все века одна.

2

Готово все для страшного парада:

И люди, и знамена, и штыки;

Как лев, наметив жертву из засады,

Готовы к истреблению полки

Стоглавой гидрою, исчадьем ада,

Они ползут по берегу реки.

Пускай героев головы слетают

Немедленно другие вырастают.

3

Всегда «en grand»[46] история берет

События, детали опуская.

Но кто урон и выгоды учтет,

Тому война претит; и я считаю,

Что столько денег тратить не расчет,

За пядь земли сраженья затевая.

Одну слезу почетней осушить,

Чем кровью поле боя затопить.

4

Хорошему деянью все мы рады,

А славы ослепительный экстаз,

Знамена, арки, пенсии, парады,

Обычно ослепляющие глаз,

Высокие отличья и награды

Кого угодно развратят у нас;

Но, в сущности, лишь воины за свободу

Достойны благородного народа.

5

Все прочие — убийство! Вашингтон

И Леонид достойны уваженья;

Их подвигом народ освобожден,

Священна почва каждого сраженья,

Священен даже отзвук их имен

Они в тумане зла и заблужденья,

Как маяков Грядущего лучи,

Сияют человечеству в ночи!

6

Кольцом пожаров полночь озаряя,

Мерцали артиллерии огни;

Как призрак ада, в зеркале Дуная

Стояли тучей пламени они.

Гремели ядра, гулко завывая,

Ударам грома Зевсова сродни,

Хотя любому смертному известно,

Что гром земной страшней, чем гром небесный!

7

И вот под грохот русских батарей

Пошла в атаку первая колонна,

А мусульмане, грозной лавы злей,

Навстречу им. Смешались крики, стоны,

Солдаты взвыли яростней зверей;

Так, бешенством великим потрясенный,

Во чреве Этны, злобой обуян,

Икает расходившийся титан.

8

И крик «Алла!» — ужасный, грозный крик,

Страшнее, чем орудий завыванье,