Доминум - [166]

– Ты даже не старел! А эти твои… приступы… ты выпадал из реальности, говорил, что боишься вновь стать никем. Какой же слепой я была.

– Это морок. Я сам давно окружил себя им. Никто не замечал.

– Тебя даже поранить никто не мог. Кроме того раза, когда ты закрыл меня от сплита.

Антарес лишь сильнее рассмеялся, вспомнив об этом.

– Я тогда серьезно боялся, что умру. Ослабил защиту и мог слечь от той раны. Верховный, которого убил сплит, какой позор! – Он перевел дух. – Я никогда не спрашивал у тебя, но почему ты решила мне помочь? Еще в самом начале.

Анна помолчала.

– Ты действительно пугал меня. Даже раздражал. Всем приходилось с тобой нянчиться. Ты не говорил, пялился в пустоту, иногда выжимал из себя странные обрывки фраз. Все знали, что у тебя проблемы с душой, что ты почти ничего не запоминаешь. И мне не хотелось иметь с тобой никаких дел. Но, помнишь, ты застал меня в оружейной?

– Ты плакала, – кивнул Антарес.

– Тогда я снова спрашивала себя, зачем вообще подписалась на все это. Моих родителей не стало, мне хотелось отомстить и защитить других. Но я словно растворялась в охоте на сплитов. Мне было всего девятнадцать лет! И ты был единственным, кто тогда оказался рядом.

– Ты спросила: «Как не потерять себя?»

– Я не ждала, что ты ответишь. Даже не воспринимала тебя как собеседника. Но ты ответил, пускай с трудом и запинкой: «Мы рассыпаемся на части, защищая других, пока не остается ничего. Не теряй себя, Анна». – Она улыбнулась. – Тогда я поняла, что ты сам растерял всего себя. В Лазарете мне лишний раз подтвердили, что с твоим недугом не стоит ждать даже улучшений. Ты должен был найти, за что зацепиться, чтобы вновь захотеть жить, а не существовать. – Анна обернулась к Антаресу, продолжая всматриваться в его лицо, ни капли не изменившееся за эти годы. – Я никогда не могла определить, сколько же тебе лет. Ты и сам не помнил своего дня рождения. Я была так юна, когда мы встретились, но твоя внешность с годами никак не менялась. И вот он ты. Столько лет спустя.

– Мы с самого начала условились, что я на десять лет старше тебя, – вспомнил эквилибрум.

– Да. А теперь кажется, что я тебя обогнала.

– Ты никогда меня не обгонишь. И ты все так же красива, как и в нашу первую встречу.

– Я старею.

– Тебе сорок два. Кровнорожденные звезды в этом возрасте еще с трудом умеют говорить.

Анна проглотила комок, застрявший в горле.

– А Макс? Что же будет с ним? Он теперь протектор, да еще и… – Она потрясенно округлила глаза. – Ох звезды, он же наполовину как ты…

– С ним все будет хорошо, – решительно заверил ее Антарес. – Он сильный малый, не пропадет. Я прослежу за ним.

– Нет, – с горькой улыбкой вымолвила она. – Не проследишь. В этом мире ни за чем нельзя уследить. Не об этой жизни мы для него мечтали. Не о страхе и сражении с Тьмой. Над пропастью Обливиона… Это была наша жизнь.

– Вселенная на всех имеет планы. На нашу семью они вышли такими.

Антарес осторожно приобнял Анну, а она уткнулась в его плечо, пытаясь унять подступающие слезы.

– Я не хочу снова забывать, – прошептала она. – Ни Макса, ни тебя. Вы – все, что у меня есть. Вся моя жизнь.

– Ты помнишь, как я сделал тебе предложение? – вдруг спросил он. – За пять минут до того я даже не знал, что такое брак.

– Да, это было так спонтанно…

– Просто ты сказала, что подобное устраивают, когда два человека хотят быть вместе до конца жизни. И люди празднуют это событие, потому что так трудно найти родственную душу в нашей огромной Вселенной.

– А ты сказал, что я для тебя одна на целый мир.

– Так и есть. Не знаю, какие силы свели нас, пусть и на столь короткий срок, но я всегда был благодарен им за каждое «здесь и сейчас». – Чуть подумав, он добавил: – Мы можем быть вместе, пускай ты и не вспомнишь. Клятва сопряжения душ. Мы когда-то учили ее ради смеха.

Анна с удивлением отстранилась.

– Это же обряд эквилибрумов.

– Да, и для него нужно задействовать эфир. Теперь я могу это сделать.

– Он же навсегда! Ты будешь жить задолго после меня, и…

– Эквилибрумы находят родственную душу лишь раз, – напомнил Антарес. – Для меня это ты. Иногда я думаю, что мы встретились слишком рано… Никто и никогда не заменит мне твоей души.

Анна осторожно задумалась и в конце концов кивнула.

Они повторили слова клятвы несколько раз, на всякий случай. Из приоткрытого окна надувало ночным ветром. Стоя в полумраке, Антарес протянул правую руку, и Анна осторожно сжала ее чуть выше запястья. Они смотрели друг на друга, а после тихо, но уверенно заговорили:

– Под покровом Света и Тьмы я отдаю тебе свою жизнь до самой смерти. Наши души связаны сквозь пространство и время. Мы разрушим преграды и создадим мосты. Рука об руку встретим добро и зло, не замрем в стазисе и будем вечно меняться. Вольные в выборе, мы скрепляем наши судьбы. Одна связь. Один путь. Одна душа. Отныне едины. Отныне бесконечны.

Пока они произносили клятву, по их скрепленным рукам расползалась белая нить света. От пальцев до запястья, а погаснув, навсегда запечатлелась на коже бледным шрамом.

Оба чувствовали изменения. Их овеяло теплом. Эквилибрум наблюдал, как смешивались их души. В его море то тут, то там заколосилась пшеница, в ее полях возвысились скалистые разноцветные кристаллы-крылья, и в каждом небе теперь было по два солнца – красное и желтое. Общий Центр – два дерева, растущих настолько вплотную, что их рубиновая и зеленая листва сплетались в изящном узоре. У корней пестрели кусты маков.