Доминум - [146]

– Почему ты не сказал мне сразу? О том, кто мы друг другу.

– Я хотел, – признался Антарес. – Но как ты себе это представляешь? Мы были в одном теле. Неужели ты считаешь, что это то самое положение, при котором сообщать такие новости – хорошая идея? Я пропавший Антарес, и я твой мертвый отец, – задумчиво протянул он и, уставившись в огонь, на пару мгновений ушел в свои мысли. – Когда я очнулся в Лазарете Соларума… то не сразу осознал, что происходит и почему оболочка двигается сама. Думал, что-то произошло на очередной вылазке с адъютами, оттого я и оказался так потрепан. Но потом ты заглянул в зеркало. Я и в первые мгновения продолжал считать, что смотрю на себя, не понимая, как допустил проявления звездных признаков. Но протекторы назвали тебя по имени, и все встало на свои места. После этого я наблюдал, собирал информацию о прошедших сутках. Не знал, как подать себя, как начать разговор, да и стоит ли.

– Ты мог просто сказать… – ответил я, но споткнулся о его печальный взор.

– Ты вырос, – произнес он так, будто до сих пор не верил в это. – Я все эти дни пытался примирить себя с этой мыслью…

– Вот только не начинай! Не нужно всех этих семейных соплей.

– Почему? – искренне удивился он.

– Потому что ты чертов Антарес, – злился я. – У тебя три осколка, иные воспоминания. У моего отца были другие. Их количество делает вас разными людьми.

– Но эти воспоминания по-прежнему часть меня, – возразил он. – Очень большая часть.

– Ты звезда! А я что такое? Эксперимент? Я… – Я замолчал на полуслове, тряхнул головой. – Как у звезды и человека вообще могут быть дети? Это же разные виды! Я что, какая-то ошибка?

– Вероятно, так. – Эквилибрум пожал плечами. – Но при этом ты, ошибка, о которой я никогда не жалел.

Увидев мое недоумение, он усмехнулся. Огонь в камине трещал, вдалеке за окном прокатился грохот, но нам было не до того. Тогда не существовало ничего, кроме меня, Антареса и красного пламени, поедающего угли.

– Расскажи мне все, – потребовал я. – Все, что случилось с тобой после Люксоруса.

Антарес оценивающе оглядел меня, еще раз усмехнулся, а затем вернулся в далекое прошлое. На пять тысяч Генезисов назад.

Глава XL Неотъемлемая часть жизни

Антарес рассказал, как дал отпор Гортрасу в Люксорусе и в какой-то момент битвы их вдвоем выбросило на живую планету. Был бой – свирепый, разрушительный. Антарес отметил, что, если бы Гортрас в тот миг не был так слаб духом, ему вряд ли удалось бы одержать победу над темным. Правда, он и не уточнил, отчего темный был в упадке. Тем не менее все закончилось быстро, и тот, кого многие Генезисы боялась Светлая армия, был повержен. Однако Антарес оказался не в силах убить врага, это было просто невозможно. Потому он решил заточить его, ведь избавить мир от угрозы было необходимо.

– Я не важен, – сказал мне Антарес, выжимая утомленную улыбку. – По сравнению с остальными, разумеется, ни капли не важен. Вот чем я руководствовался в тот момент.

Он создал для Гортраса тюрьму. Это была манипуляция типа Доминум. Очень сложная и требующая огромных энергоресурсов. Антарес попросту стал хозяином души Гортраса, взял над ней власть, приковав к центру места заточения. Антарес все предусмотрел: каждую возможность побега, каждую предполагаемую поломку – и залатал бреши множеством манипуляций. Чем сильнее и яростнее Гортрас пытался вырваться, тем быстрее слабел. Этот карман реальности было не порвать, а выход оставался только один: извлечь осколок Антареса, питающий всю титаническую манипуляцию. Доступ к нему имел только сам Антарес, да и внутри находилась защита в виде лабиринта воспоминаний, в котором легко затеряться.

Вырывать из себя осколок было больно, а осознать, что назад дороги нет, – еще больнее. Верховный считал, что его собственные силы – это скорее наказание для Армии Света, нежели спасение. Он не мог вернуться, не мог позволить хоть кому-нибудь проникнуться надеждой, что Гортраса можно отыскать. Потому Антарес решил остаться на Земле. Вечный привратник. Он сделал так, чтобы его сочли мертвым абсолютно все: взял подвеску-звезду и спрятал в ней весь свой светозарный огонь с эфирным сердцем. Побочный эффект был один: Антарес не мог пользоваться своими силами, когда не имел доступа к подвеске, потому он специально не надевал ее. Сразу после этого Верховный погрузил себя в долгий стазисный сон.

План Антареса был крепок, пока его не нашли люди.

– Не знаю, сколько я так проспал, – признался он. – Я был уверен, что после нашего сражения вся жизнь на Терре была уничтожена, но она отчаянно цеплялась за существование. И вот передо мной стояли приземленные. Они откопали меня в каком-то гроте. Уж лучше бы там и оставили. Я быстро скрылся, хотя и не стал вновь погружать себя в стазис. Далеко тоже не уходил, какое-то время присматривался к приземленным. Это было совершенно примитивное общество, только-только начавшее заниматься собирательством и охотой. Я бродил от поселения к поселению, даже не скрывая сил. Лишь в какой-то момент заметил, что моя душа подавляет людские разумы, и вот – они свободно говорят на моем языке, похоже, даже того и не понимая. Спустя долгое время их речь ушла в ином направлении, но отголоски все-таки остались.